красивыми блестящими шариками. Эти шарики, упав на поверхность озера, тут же мгновенно вживлялись в бескрайнюю материнскую плоть этого загадочнейшего из существ – воды.
– Похоже, – сказала она саркастически, не придумав, как уколоть толстокожего варвара, – Головастик умеет многое лучше, чем ты. Верно?
– Верно, – ответил он гордо, словно сам был Головастиком. – Очень многое!
Головастик опустил Семена, но сперва сяжками придирчиво прощупал подошвы химика. Семен изумленно покачал головой, благодарно почесал дима возле сяжек. Хоша ревниво завозился, оттолкнул задней лапой руку человека.
– Он умеет многое и лучше вас, – добавил Влад невинно. – С таким весом не проваливается!
– Было бы у меня шесть ног! – отпарировала Кася.
Варвар смолчал, оглядел ее критически. Кася вспыхнула, вообразив себя с шестью ногами. В эту минуту отдала бы полжизни, чтобы увидеть, какой ее представил варвар.
Бродяжники бесстрашно шли через скопище чудовищных водяных зверей. Те носились, как взбесившиеся скалы. Плотная волна вздымалась тугими волнами. Бродяжники часто падали, но алломоны выпускали бережно, дозировали без паники. Кася видела сдержанную тревогу на их грубых лицах. Звери внезапно возникали из Тумана, проносились опасно близко, поднимая крутые волны и распахивая водяную целину, исчезали так же внезапно. Валы по краям глубокой борозды постепенно опадали. За это время едва видимое дно исчезло, поверхность воды стала непроницаемой, упругой, странно искажающей чудовищные тени, что мелькали в глубине, иногда поднимаясь опасно близко к поверхности.
Кася от ужаса подпрыгивала, когда снизу к ее ногам устремлялась огромная оскаленная пасть, где поместились бы все бродяжники. Чудовища были мальками огромных рыб, хищные жуки, личинки – Кася не узнавала никого, умирала от страха тысячи раз, но чудовища в последний момент отворачивали морды, проплывали мимо, а ее подбрасывала одиночная волна – часто с такой силой, что Кася кувыркалась, прежде чем шлепнуться на упругую воду.
Едва-едва начала успокаиваться, но увидела, с каким напряженным лицом идет Семен, всегда беззаботный и жизнерадостный, вспомнила, что хищники иной раз хватают и дурно пахнущую добычу: от частого повторения рефлекс ослабевает!
С хлопком прорвав водяную гладь, показались два длинных толстых шеста, покрытых густыми волосками, с виду очень жесткими. Шесты, поднимаясь, превратились в огромные колонны. Волоски расправились, тут же колонны начали медленно уходить под воду. Уже скрылись, а Кася стояла, как эквилибрист на свободно висящей проволоке, боясь идти дальше.
Семен толкнул в спину, указал под ноги. Сквозь полупрозрачную воду еще видно было, как в глубину опускается массивное темное тело размерами с линкор. Бамбуковидные антенны уже начали изгибаться, укрылись на мохнатой груди зверя, а блестящие пузырьки воздуха, запутавшиеся в усиках, перешли и застряли в густых волосах на груди. Оттуда серебристые пузырьки занесло движением воды под надкрылья, где у водолюбов дыхальца, а дальше Кася не рассмотрела, водяной зверь ушел на глубину, куда не доставало солнце.
Кася видела по напряженным лицам бродяжников, что алломоны на исходе. Подводные чудовища выныривали, разбрасывали крупные комья воды, с треском растопыривали половинки жесткого панциря, выстреливали тончайшие прозрачные крылья, смехотворно непрочные для таких бронированных чудовищ, тяжело отрывались от воды, но уносились в небо быстро, мощно, напористо, взревывая на поворотах.
Кася двигалась механически, одурев от неприятного запаха. Бродяжники сами старательно обходили желтые лужайки алломона, а если наступали, то с великими предосторожностями: пэпээнка трепетала, истончившись до крайности.
Варвар такие лужайки обходил, а дима вел вовсе по широкой дуге, не позволяя наступать даже густо смазанными жиром лапами. Иногда вынужденно возвращался, надолго скрывался с Головастиком и спящим Хошей в страшной стене Тумана.
Кася начинала жаться к Семену, сразу чувствуя себя слабой и беспомощной, однако через какое-то время снова замечала страшную литую голову, которая, по словам варвара, вовсе не литая, а состоит из множества частей, что срослись настолько плотно и без швов, что все ее яйцеголовые на магической Станции не отыщут стыка. Она снова чувствовала раздражение, желание уколоть дикаря и только ради этого старалась держаться ближе к нему. Только для этого.
Впрочем, ученых варвар задевал зря. Она сама заметила, что голова ксеркса состоит из предкового аркона и шести туловищных сегментов, что давно утратили сегментарность. Голова выглядит литой, цельной, как у человека, череп которого сложен из множества кое-как подогнанных одна к другой костей и слабо скрепленных.
– Берег близко, – послышался рядом странно мягкий голос. – Дотянешь?
Варвар шагал рядом, внимательно заглядывал в ее посеревшее от усталости лицо. Кася волочила ноги, пленка под ней почти не прогибалась. Она потеряла за время пути десятую часть веса, хотя воздух был густо насыщен мельчайшими водяными капельками.
– А если не дотяну? – огрызнулась она. – Прибьешь из жалости?
Он поощрительно улыбнулся:
– Сильная женщина! Злая… Хорошо.
– Бесчувственный дикарь, – обругала она, чувствуя лютую ненависть. – Чтоб тебя рыба сожрала!
Он ушел к диму, ухмыляясь во весь рот, Семен сказал ей предостерегающе:
– Кася! Полегче с ним. Это не мягкий Ковальский, не интеллигентнейший Соколов, а все-таки дикарь. Шуток не понимает.
– Все понимает, – ответила Кася устало. – Сказать не может, словарный запас что у него, что у Головастика, что у Хоши, но понимают все трое.
– Чуют, – поправил Семен.
Она сама временами словно бы чуяла нечто в воздухе. На короткие мгновения словно бы заглядывала далеко сквозь Туман, видела странные деревья, извивающиеся части исполинских личинок, яйцеклады
