Чем, думаю, хрюшек своих кормить? Они ведь, боярин, не то, что овца, али курица, что и пасутся сами, и яйца несут, или шерсть дают. Хряк, он ведь как копилка. В него что кинул, то потом и сожрал. Не больше и не меньше.
– Значит, подбрасывать в эту копилочку нужно почаще, – улыбнулся Андрей, – и без жадности.
– Так ведь я, боярин, душа добрая, – рассмеялся Гриша, поглаживая курчавую с проседью бородку, – мне для родного кабанчика ничего не жаль. Вот только где бы взять все то, чего не жалко?
– Да хватит тебе крутить, – не выдержал Матях. – Говори прямо, чего хочешь?
– Лумпун наш, река, рыбкой особо не богат, – хитро прищурился смерд. – Но хрюшки, они ведь роду не боярского, к разносолам не капризные. Могут и плохонькую сожрать, коли подквасить, да запарить хорошенько, чтобы кости размякли.
– Ну-у?
– Позволь мне, батюшка, вершу на Лумпуне вколотить. Зима скоро. Я с сыновьями щитов-то ивовых наплету, а по весне, как половодье схлынет, колышки поперек русла, за лесосекой вколочу, да щиты-то к ним и примотаю.
– Рыбка, это хорошо, – кивнул Андрей. – Рыбу я люблю.
– Помилуй, боярин! – возмутился Гриша. – Я ж к тебе со всей душой! И перину принес, и разрешение спросил, тайком делать не стал. Да и нет рыбы хорошей в Лумпуне. Ерши, да караси. И то мелочь одна. Куда их тебе на стол? Вот разве кабанчику скормить, и то побрезговать может.
– Плотва, щуки, судаки, лещи, окуни, – рассмеялся сержант. – Только не говори, что ты их свиньям скармливать станешь, вместо того, чтобы жарить, коптить, вялить. Хрякам, может, что и перепадет. Но только не впаривай мне, что ты стараешься только ради них. А что касается тайком поставить… Так ведь можно и вообще ничего не получить.
– Эх, боярин, – махнул рукой мужик. – Я к тебе с добром, а ты меня… Все вы так и норовите семь шкур содрать.
– Зачем семь? – пожал плечами Матях. – Половины хватит.
– Сколько?! – задохнулся от возмущения Гриша.
– Ладно, шучу, – сержант понял, что сильно перегнул палку. – Скажем, каждую пятую готовую рыбку – мне на стол. Договорились?
– Если уже сготовленную, копченую там, али вяленную, то десятину надо просить, по совести-то.
– По совести, это одну пятую, – покачал головой Андрей. – А коли десятину, то я Трифону передам, пусть следит, чтобы все правильно было.
– Да ладно, боярин, – примирительно кивнул смерд. – Зачем Трифон? Я сам, по совести все отсчитаю.
– Я так и думал, – кивнул сержант, отлично понимая, что двадцать процентов «по совести» наверняка окажутся примерно равны десяти «по закону». Но в первом варианте хлопот должно быть меньше.
– И еще, батюшка Андрей Ильич… – судя по тому, насколько вежливо заговорил мужик, Матях понял, что у него хотят выцыганить что-то еще. – Мне вершу каженный день проверять придется. Как раз мимо пасеки ездить стану…
– Ну и что?
– Слыхал я, что к весне ярыга твой, Ждан который, долг намерен полностью отработать.
– Вот, черт, – сплюнул сержант и примерил на палец почти готовое кольцо. Получалось, нужно сточить еще совсем немного.
– Свят, свят, – торопливо перекрестился Григорий. – Милостью Божией, он все честно по уговору старому исполнить собирается.
– Ладно, – на этот раз Матях точно знал, чего обещать, и чего требовать, благо разговор с боярином Умильным был. – Значит, так. Пасеку с весны отдам на твое попечение, но треть меда мне.
– Батюшка…
– Треть, – твердо повторил Матях. – И так готовое все получаешь. Однако осенью, как Ждан ульи на зимовку складывать станет, проверь, чтобы все по совести было сделано. Знаю я таких гавриков. Весной на дембель – так летом после них хоть трава не расти. Ничего не сделают.
– Проверю, – кивнул повеселевший смерд. – За каждой семьей прослежу. Сладких тебе снов, батюшка Андрей Ильич. Надеюсь, не раз еще свидимся.
– Угу, – кивнул Матях, прикидывая, как быть в сложившихся обстоятельствах. Коли ярыга из долговой кабалы выкрутится, значит и Лукерья вместе с ним уйдет. Кто тогда за хозяйством смотреть станет? У него ведь и скот имеется, и дом, и припасов изрядно хранится. Самому эти заниматься некогда. То в Москву ехать требуется, то в поход позвать могут, причем в самый неожиданный момент. На кого все оставить? Варвара, конечно, девка хорошая. Но ведь ее только как стряпуху деревенский сход выделяет. Еще неизвестно, что они запросят за ее работу каждый день, вместо оговоренных пары раз в месяц. Хозяйство на нее не повесишь. А если повесишь – нужно будет платить. Да еще управится ли? И честная ли девка? Устоит ли перед соблазном продать доверенное добро и удрать куда подальше?
Андрей неожиданно поймал себя на том, что мыслит, как настоящий, потомственный помещик и рассмеялся: еще немного, и так обживется, что домой не захочется. А что касается хозяйства, то выход тут один: жениться нужно. Вот тогда можно ничего не бояться. И не обкрадет, и не убежит. Во всяком случае – с высокой долей вероятности. Если сам не облажаешься, и не свяжешься с какой-нибудь блудливой шмарой без царя в голове.
С этими мыслями сержант одел себе на палец кольцо – пусть и не обручальное, но весьма нужное. Оно сидело, как влитое: плотно, надежно, проворачиваясь, но не соскальзывая.
– Наверное, сойдет, – Андрей вернул нож с резной костяной рукоятью обратно в ножны, выбросил ветку в кустарник и пошел назад к своему дому.
