бочонков? — добродушно рассмеялся фогтий. — Придется брать сколько есть. Отдавай уж все. И рыбу всю у тебя заберу, и сыр, и… — он почесал в затылке. — И еще капусты твоей квашеной пару бочонков, десяток кочанов капусты свежей. Репы, моркови по корзине, если есть. Что еще? Соль, перец, убоину. Картошки, разумеется, нет…
Он сделал небольшую паузу, словно надеялся, что хозяйка воскликнет: «Да у меня этого добра половина погреба!». Но, естественно, не дождался — сладкий «батат» все еще оставался нераскрытой тайной далекого американского континента.
— Чего стоишь? — повысил он голос на изумленную женщину. — Ты продашь нам этой снеди, или нет? Ах, да…
Кузнецов полез в поясной карман и достал оттуда тяжелый новгородский серебряный рубль, кинул на стол:
— Хватит тебе этого за наш обед и повозку еды? Бери, бери, не бойся. Есть повозка в хозяйстве?
— Да, господин, — спохватилась Вийя. — Юхан, сбегай на поле, приведи кобылу! Стой! Телегу сперва освободи, мы ее пока загрузим. Так чего желаете, господин?
— Всего, — кратко сообщил Кузнецов.
— Сейчас, господин, — хозяйка торопливо сцапала монету со стола и потрусила к сараю.
— Зачерпни мне еще, — протянула Неля кружку фогтию. — И вообще, чего ты пристал к бедной женщине: крещеный, некрещеный?
— Интересно было, — Витя вернул Неле полную кружку, — насколько у здешних туземцев взыграет чувство патриотизма, если свернуть шею епископу.
— Это вопрос не патриотизма, а религиозных убеждений, — поправила его женщина.
— Хоть горшком называй, — пожал плечами Витя, — а сервам епископ по барабану. Я так думаю, они внимания не обратят, хоть всех ксендзов по ясеням развешивай. Похоже, в здешних землях попы обращали в христианство только тех, у кого деньги есть, или земли богатые.
— Так по всей Прибалтике было, — сообщила Неля. — Мог бы просто у меня спросить, а не мучить бедную женщину.
— Короче, в любых местах богатых людей мало, а бедных много, — Виктор, подумав, потянул к себе еще одну рыбку. — Значит, многочисленных маршей протеста нам после смены власти не грозит.
— Богатых может, и мало, — зевнул осоловевший от сытости Берч, — но вот слуг у них много. Они не одни выйдут, они слуг и воинов своих приведут.
— Без разницы, — поморщился Кузнецов. — Одно дело — человек, идущий воевать по убеждениям, и совсем другое — идущий из-под палки. Разбегутся ведь при первой возможности. А про случаи дезертирства среди наемников лично я не слыхал еще ни разу.
Юхан, впрягшись в оглобли, выкатил из сарая телегу, днище которой слегка было присыпано сеном:
— Мама! Я за Ниашкой побежал.
— Беги… — Вийя вышла на крыльцо, неся в руках плетеную корзину примерно полуметра в диаметре и метр высотой. — Вот, господин. Здесь копченая, свежая, еще горячая. Остальная уже остыла.
— Ничего, мы и холодную съедим, — кивнул фогтий. — Всю тащи.
— Да, господин.
— Да, Вийя, — спохватился Виктор. — А до Робаки отсюда далеко. Ну, до деревни, что первая на пути к Аренсбургу?
— Верст пять, господин.
— Мы дойти туда до темноты успеем?
— Конечно, господин. Там дорога хорошая.
— Это хорошо, — Кузнецов переглянулся с Heлей и поднялся со скамьи. — Игорь, я так думаю, что нам таскаться обратно к морю, а завтра снова возвращаться сюда, чтобы топать в сторону Аренсбурга, смысла нет. Ты, коли знаешь, как с сервами обращаться нужно, забирай припасы и вези к нашим. А то они оголодают без нас. Предупреди, что вернемся мы… Ну, скажем, недели через две. Пусть отдыхают и не дергаются.
Фогтий поднялся, допил пиво, кивнул женщине и они вдвоем спокойным шагом двинулись по указанному Вийей пути — в сторону мельницы, вдоль которой должна уходить дорога через остров.
Сервка тем временем сновала от сарая к телеге и обратно, доставая из спрятанного в тени сарая погреба корзины с рыбой и относя их на телегу. Следом за камбалой настал черед деревянных бочонков — с капустой ли, али с пивом по виду не определишь. Берч наблюдал за всем этим, постоянно прихлебывая пиво. У него уже имелось твердое ощущение, что он залился до самых краев, и кроме одного-двух глотков больше уже не влезет — но пара глотков заливалась поверх предыдущей пары, потом еще и еще… Кружка заканчивалась, он зачерпывал новую — и снова добавлял и добавлял, чувствуя, как по телу растекается приятная истома.
К сыру и бочонкам Вийя добавила сверху десяток капустных кочанов, насыпала несколько корзин моркови, брюквы и сельдерея, немного подумала и выложила еще несколько кувшинов, обвязанных сверху промасленными тряпицами. Телега выглядела груженой до отказа, и женщина наконец успокоилась. Тут как раз вернулся верхом на лошади мальчишка, и они стали запрягать ее в оглобли.
— Вот, господин, нагрузили все, — наконец-то подошла сервка к Берчу. — Юхан отвезет припасы, куда вы ему прикажете.
— Молодец! — Игорь залпом выхлебал оставшееся в кружке пиво и рывком поднялся. — Пошли!
Он, покачиваясь, побрел по дороге в обратном направлении, а эзельский мальчишка, погоняя впряженную в повозку лошадь, двинулся следом — места на телеге, куда сесть возничему, просто не оставалось.
Как ни шумело у Игоря в голове, однако поворот и низинку за дорогой, напротив рябинника, за которым зеленели заросли можжевельника, он узнал. В конце концов — именно он нашел это место. Выбрав травянистую прогалинку между старыми ясенями, Берч остановился, повернулся к серву и вскинул руки:
— Стой! Все, приехали! Выгружай.
— Н-но… куда, господин? — закрутил головой мальчишка. Тут же лес!
— Здесь выгружай, кому сказано! — схватился за меч Игорь. — Как ты смеешь спорить, раб?! Я купил вашу рыбу и пиво! Теперь что хочу, то с ними и делаю! Сгружай, я желаю сожрать и выпить все именно здесь!
— Здесь? — все еще продолжал сомневаться Юхан. — Прямо тут, на траву?
— Да!
— Н-ну… Как скажете, господин… — он перекинул вожжи через оглобли, обошел телегу сзади и принялся торопливо выставлять бочонки и корзины. В конце концов, деньги за товар уплачены, а что собирается делать с ним перепившийся дворянин — не его дело. Так даже лучше: бросить все здесь, и повернуть домой. А то он уже думал, что ехать до Орисари, а туда за один день не обернешься. Пришлось бы ночевать там, или вовсе в лесу.
После того, как мальчишка выгрузил на поляну все купленные у его матери припасы, Игорь демонстративно уселся на толстый сук валежника, достал из ближней корзины одну
