скамьях моряки, и судно, даже не потеряв скорости, двинулось дальше. Кормчий отвел его ближе к берегу — там течение слабее, грести легче, — и левый борт теперь скользил но кувшинкам, опрокидывал в воду остроконечные бутоны лилий. До леса казалось рукой подать — Олег разглядывал неохватные сосны, кедры, гибкий орешник. Но среди деревьев то и дело выступали камни, скалы, а то и целые утесы по двадцать-тридцать метров высотой.
— Нет здесь людей поблизости, сразу видно, — сказал ему Ксандр. — Нехоженые земли, дикие.
До вечера они двигались вдоль относительно ровной земли — выше крон деревьев ничего не поднималось. Но утром нового дня по левую руку вдруг открылся настоящий горный хребет — могучий массив, уходящий ввысь чуть не на версту, так что деревья на вершинах тонули в облаках. Даже река, казалось, испугалась этого зрелища и резко повернула к восходу.
— Суши весла! — распорядился Ксандр. Варяги, привыкшие верить кормчему больше, чем самому себе, мгновенно замерли. Коршунов тоже молчал, вскинув подбородок и медленно поворачивая головой.
— Что у вас?! Ведун?! — окликнули с Мамки.
— Вроде дымком повеяло…
— Дым чуем! — громко отозвался Олег.
— Суши весла! К берегу! — немедленно приказал Любовод.
— К правому, — шмыгнув носом, добавил Ксандр. — Я не я, оттуда повеяло.
— Судовую рать в броню оденьте, — кинул через плечо Любовод, когда ладьи легли носами на мелкую гальку и были привязаны к деревьям. — Но пока пусть при кораблях остается. А с нами токмо Трувор, Малюта и… И Твердята пойдут. Коли что, не подведите, Коршуны. При первом шуме на помощь поспешайте.
Перед людьми возвышался поросший травой холмик. Травяной холм среди леса — Олег и сам сразу заподозрил, что без людей тут не обошлось.
— За оружие особо не хватайтесь, — предупредил купец. — Мы торговать приехали, а не морды бить. Ну да поможет нам Макошь. Пошли.
Гости начали подниматься и почти сразу наткнулись на тропку, что вела вокруг холма вверх. Свернули на нее и вскоре увидели ровные ряды грядок, засеянных морковью, репой и капустой. Серебряный крестик предупреждающе кольнул Олега в руку. Ведун схватился за запястье, закрутил головой, но ничего опасного либо просто магического не заметил. Возделанный огород, выкорчеванный и выкошенный на триста метров от холма участок. Все красиво и опрятно. Только что-то тут не то…
— Здесь они! — ускорил шаг безволосый Твердята. — Вот и берлога…
Они вышли почти на самую вершину холма с плоской вершиной. Здесь была большая утоптанная площадка, на которой валялись несколько влажных бочонков, на натянутой между столбиками веревке вялились отборные килограммовые окушки, под ними, в мелкой бадейке, дожидались очереди на просушку плотвички. И опять поразила Олега какая-то неестественная странность…
— Мухи! Смотри, Любовод, возле рыбы нет ни одной мухи, хотя обычно они в таких местах стаями вьются. И огороды внизу от диких зверей никак не огорожены, чтобы потравы не случилось…
— А, ерунда. Ветром мух сдувает. А на огород звери не сунутся, тут же человеком пахнет.
Подобную глупость мог ляпнуть только новгородский купец — человек, проведший половину жизни в центре города, в котором обитает чуть ли не четверть всего населения Европы, а другую половину — на палубе корабля, вдали от пашен и лесов. В Новгороде, само собой, из диких зверей только кошки случаются, да и те от человека бегут. Не видел Любовод, как кабан посевы в двух шагах от селянина травит и ничуть не беспокоится, как волк, нагло поблескивая глазами, выходит зимней ночью к костру погреться, а росомаха норовит кусок сыра прямо изо рта у «венца природы» вырвать.
— Огороды, Любовод, потому так и названы, что их огора…
— Ты глянь, землянка. — Купец приоткрыл дощатую крышку, заглянул в темноту под ней. — Я же говорил, рядом со степью торговли не будет. Они вон вообще в ямах живут и таранькой питаются. Надо дальше плыть, на север. Жалко, хозяева испугались и удрали. Спросить про здешние земли не у кого. Поплыли дальше. Одну яму нашли — глядишь, и другую встретим.
— Идем. — Потирая руку, которую жег раскаленный крестик, Олег задумчиво смотрел на крышку землянки. Крышку на двух железных петлях. Последний раз он видел похожие только в далеком двадцатом веке. Хотя нет, последний раз — в Киеве, на дверях княжеских палат. В других местах петли делали кожаные, деревянные, вешали створки на сучках, ставили на подпятники. Но железных петель он не видел — слишком дороги. Так откуда они взялись здесь, на входе в нищую землянку? И кстати, доски стоят денег. Доски в лесу не растут, их нужно долго и нудно выпиливать пилой вдоль толстых стволов. Поэтому дверцы в сараи, баньки и прочие подсобные помещения обычно сбивают из тонких жердей.
— Ты идешь, ведун?
— Да, конечно, иду.
Новый холмик с землянкой они встретили уже через пару часов, но опять обнаружили только лаз куда-то в темноту, возделанный огородик и сушеную рыбу. Люди успели сбежать.
Больше до самой темноты никаких жилищ найти не удалось, однако ночевать Любовод приказал на ладьях, встав на якоря на самой стремнине и выставив дозорных. Там, где хотя бы вдалеке обитают люди, всегда найдутся желающие вырезать сонных гостей.
Тем не менее время Сречи прошло без происшествий, и новым утром гребцы благополучно опустили весла на воду. Несколько часов пути — и справа от путников леса исчезли, сменившись обширными болотами, а слева выросли горные отроги, местами подступающие к самой воде. Река облизывала гранитные скалы волнами и, к неудовольствию купца, постепенно уходила к югу.
— Никак, пожар впереди, — себе под нос буркнул Ксандр. Токмо этого нам на пути не хватает.
Впереди, где-то у самого горизонта, к небу поднимался столб сиреневато- черного дыма. Однако река продолжала уходить к югу, и кормчий приободрился:
— Милостив Господь, не выдаст слугу своего…
Но была ночь, был день, и в конце его русло реки внезапно повернуло точно под дым. А на новое утро ладьи впервые встретили на реке лодки — небольшие плоскодонки, на которых везли вверх по течению кипы сена, повизгивающих поросят, груды крупных свекл с не успевшей подвять ботвой. Хозяева самых мелких лодочек, искоса поглядывая на вспарывающих гладь реки многотонных монстров, торопливо выбирали рыбу из садков, вершей и прочих снастей. Крупной рыбки Олег не заметил ни разу — видать, подвывели.
— Морякам на весла, — громким шепотом приказал Ксандр. — Судовой рати надеть брони и не высовываться. Копий не поднимать, над щитами не маячить.
Очередная, бесчисленная по счету, излучина — и впереди открылось примыкающее к реке обширное поле, посреди которого возвышался холм метров пятнадцати высотой, правильной округлой формы и с плоской вершиной. Как раз от вершины, сразу из нескольких десятков мест, и поднимались вверх черные дымы.
Причалов на берегу хватало с избытком — но все они были слишком маленькими, рассчитанными на лодки, а не корабли, поэтому Любовод предпочел встать у берега в свободном от строений месте. Следом за ним носом в траву уткнулась и Детка. Справа и слева от пришельцев десятки людей занимались повседневными делами: выгружали с лодок мешки, обсыпанное
