– До ветру вышел. – Андрей сел на укрытую старой коровьей шкурой скамью. – Скажи, а почему это место вороньей слободой называется?
– Погост тут был. Кладбище, – недовольно буркнул паренек. – Сюда всех покойников свозили. А вороны всегда следом летели и кружили, как мытники. Вот потому и прозвали.
– Понятно… Много народу жило?
– Да чуть не втрое более, нежели у нас. Но как началось… все это… Никого не нашли. Может, сбежали куда? Не могли же сгинуть все до единого?
– Не могли… – согласился Зверев.
Наверное, так же чувствовали себя неандертальцы, когда более слабые, узкокостные, непонятные кроманьонцы постепенно вытесняли их с обитаемых земель: лишая возможности охотиться, ловить рыбу, собирать коренья. И побеждая в прямых стычках. «Этого не может быть! – думали они. – Ведь мы сильнее, выносливее, это наша земля!» Думали. Пока не вымерли все до последнего.
«С Лютобором бы посоветоваться, – вспомнил новик. – Может, он совет или заклинание какое даст? Попытаться, что ли, к нему в сон проникнуть? Интересно, он сейчас спит или нет?» Судя по тому, что из полуночи того мира Андрей попал сюда в день – время тут и там сильно не совпадало.
– Представляешь, тут ведь у хозяев все едой было завалено, – мечтательно сообщил Энвин. – Свекла, репа, брюква, морковка, лук, чеснок. Весь этот подвал на клетки был поделен и едой завален. А семья была человек пять. И детей, вестимо, столько же.
– Представляю, – кивнул новик. – Но на голодное брюхо про это и вспоминать не хочется. Кстати, раз уж мы тут надолго задержимся, может, и сеть ближе переставить? Чего каждую ночь туда-обратно такие концы делать?
– Сказать легко, – хмыкнул парень, – сделать труднее. Вытащить мы ее вытащим, ан чтобы на новое место поставить, нужно не просто лунки, а прорубь на всю ее длину долбить. Иначе не опустить под лед-то. Это потом удастся двумя дырками обойтись, да через них протаскивать.
– Зато уловы на новом месте больше будут. Там-то ты, похоже, всю рыбу, что была, давно повытаскивал. Может, хоть поначалу поесть от пуза получится. И потом ты ведь не один все это делать будешь? Я помогу. Или, хочешь, Марту возьмем. Или еще кого…
– Не, – мотнул головой парень. – Инни с дитятей, ее не возьмешь. А старики слабые. Быстрого и дальнего перехода не выдержат. Вот разве Марту действительно взять? Яма-то сомовья и впрямь истощилась. А лещиный плес уж года три никто не тревожил…
– Ну, так давай?
– Давай. Только топоры тогда нужно взять. Их тут в достатке, в каждом доме по паре лежит. Хозяевам больше не нужны.
Выступили они только в полной темноте. Мытник, что попался Андрею на глаза, не оставил своего места и ночью. Пришлось осторожно пробираться к лесу у него за спиной, стараясь не привлечь внимания каким-нибудь звуком. Справиться с одинокой тварью не трудно, но его гибель наверняка приманит других хищников и уж, конечно, выдаст, что в слободе появились люди.
К счастью, уйти удалось бесшумно. Уже пробираясь через лес, они несколько раз наступали на какие-то ветки, падали, поскальзывались на кочках – но вдали от открытых мест это было относительно безопасно.
До лунки дошли всего за три часа с небольшим – торопились с самого начала. Снять сетку много времени не заняло – вытянуть да свернуть. Рыбок в ней всего три штуки оказалось. Потом Энвин повел их куда-то в непонятную сторону – и не назад, и не к пасечнику. Километров через десять остановился, потопал ногой:
– Здесь где-то. Плес не яма, большой. Не промахнемся. Снасть давайте разматывать.
Расправив сеть на льду, Энвии послал девушку вычищать из нее сор, а молодые люди принялись рубить навстречу друг другу полынью почти стометровой длины. Тут стало не до разговоров: толщина льда превышала сантиметров двадцать, посему работать приходилось изо всех сил. Мало поставить их общую кормилицу – нужно управиться так, чтобы до рассвета успеть уйти с открытого места.
Наконец парни столкнулись головами, в четыре руки добили оставшуюся во льду перемычку, в шесть рук спихнули снасть в воду, оставив снаружи, по обе стороны, примотанные к нижней веревке концы, и почти бегом рванули к лесу. Под кроны они вошли, когда уже начало светать. Пересекли бор почти до конца, не встретив ни одного уныря.
– Ложись! – неожиданно скомандовал Энвип. Все тут же упали, парень вытащил из-за пазухи уже знакомый кусок белого полотна, и они поспешно укрылись.
– Что, мытник все там же сидит?
– Несколько…
– А под тряпкой нас не заметят?
– Нет… – Энвин перевернулся на спину. – Она белая, снег вокруг белый. Они не различают. Тупые твари. Вот только дневать все равно придется здесь. Не вести же их прямо к дому! Проклятье, жрать как хочется. И рыба есть, и голодными до темноты сидеть придется. Ничего, зато ночью за уловом бежать недалеко. Это, чужак, ты молодец, вовремя удумал.
Андрей тоже перевернулся на спину, прикрыл глаза. Зима здесь была не очень холодная, у него в обычных сапогах ноги почти не мерзли. Даже странно, что лед такой толстый. Может, она долгая? Но тогда почему снега так мало?
– Смотрите, там что-то случилось!
Молодые люди одновременно перевернулись на живот, приподняли кран покрывала. Действително, один из домов облепила целая стая злобных тварей, не меньше полусотни. Они сидели на крыше, ближайших сараях, на заборах, прогуливались по земле, приволакивая широкие крылья. Но ничего не делали – и это было странно. Если ничего не нашли – зачем собрались? Если нашли – почему не пытаются добраться?
