не был таким хвастуном и проявил себя как отличный любовник, все было бы прекрасно… Если бы только она знала, как ему помочь… Если бы только вспыльчивая гордость не заставила ее ему отказать… Если бы только она могла научиться сдерживать свой язык…
Нейл привязал на крышу еще один сноп соломы и с удовольствием потянулся. Он знал, как делать соломенную крышу. Он научился этому, когда изучал архитектуру под руководством Кристофера Рена, но его знания ограничивались тогда только теорией. В Лондоне было запрещено использовать солому для крыш. Запрет этот был введен потому, что дома в Лондоне стояли слишком тесно и в случае пожара мог сгореть весь город. Таков был приказ Елизаветы, правившей в те годы. Страх перед пожаром был оправдан. Через шестьдесят с лишним лет после смерти королевы Елизаветы пожар охватил город и уничтожил его почти целиком, Нейл вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Расправив плечи, он подставил тело свежему ветру и осмотрел почти законченную крышу с гордостью и удовлетворением. Он и не подозревал до сих пор, какой это каторжный труд – крыть соломой крышу, и не знал, что вид с крыши может доставить ему удовлетворение.
Ветерок кружился вокруг нее, играя прядями рыжих волос, выбившихся из косы, и развевал юбку, очерчивая ее тело. Нейл резко вздохнул, и она в ту же секунду подняла глаза, как будто услышала его вздох. Их взгляды встретились, и Нейл заметил, что серебряная цепочка, которую она обычно носила на шее, блеснула у ее – она держала ключ в руке и рассеянно водила им по губам, иногда касаясь его кончиком языка.
Нейл оценил эротичность этого невинного жеста на расстоянии пятнадцати футов. Его сердце готово было выскочить из груди, и он осторожно переступил с ноги на ногу на потолочных брусьях, чтобы успокоить внезапное возбуждение в паху.
Ему до боли захотелось прикоснуться к ней снова. Он мечтал ощутить ее крепкую грудь под своей ладонью и ласкать ее гладкую кожу губами и языком. Он хотел заключить ее в объятия, чтобы доказать ей, что их брачная ночь была исключением из правил, что у него репутация отличного любовника и что он был бы счастлив продемонстрировать ей свое искусство. Если бы только она дала ему еще один шанс…
– Майор? Сэр?
Нейл повернулся и увидел, что Стенхоп протягивает ему очередной сноп соломы. Он не знал, как долго Стенхоп ждал, пока он не отделается от своих эротических фантазий.
Стенхоп улыбался:
– Я очень обязан вам, сэр, за то, что вы помогли мне делать крышу. Я знаю, у вас есть более важные дела. Но мы с Магдой никогда не забудем, что вы и ваша леди подарили нам этот дом.
– Это Макиннес подарила вам дом, – сказал Нейл. – Я тут ни при чем.
– Знаю, сэр, но вы вызвались починить крышу. И… ну, в общем, Магда очень послушная дочь, сэр. Она бы никогда не стала жаловаться, что мы живем с ее отцом, но она так долго ждала мужа и хотела иметь собственный дом, ну мы же молодожены и почти не знаем друг друга, и нам нужно где-то уединиться.
Нейла удивило праздничное настроение товарища. Он знал капрала Стенхопа всего несколько месяцев и до их похищения никогда не слышал, чтобы Стенхоп произносил больше двух слов за раз. Теперь же его невозможно было остановить.
– Ты говоришь так, будто весьма доволен своим положением женатого человека, Стенхоп.
– Так оно и есть, сэр. На этот счет вы и ваша леди можете быть спокойны. Мы с Магдой очень хорошо подходим друг другу. Думаю, мы сможем устроить себе тут очень хорошую жизнь, когда я научусь какому- нибудь ремеслу, кроме военного.
Нейл закончил привязывать сноп соломы и взъерошил рукой волосы:
– Ты намерен остаться в Шотландии?
– Да, сэр, – твердо ответил Стенхоп. – Как только уйду из армии. В Лондоне мне делать нечего. У меня не осталось ни семьи, ни друзей, а даже если бы и были, Чипсайд не место для Магды.
Нейл удивленно поднял бровь. Как странно, что он женился на главе клана Макиннес и ни разу всерьез не подумал о возможности прожить в Шотландии до конца своей жизни.
– Что же ты будешь делать? – Капрал пожал плечами:
– Я пока не знаю, каким ремеслом займусь, но Магда привыкла к свежему воздуху, деревьям, вереску и чистой воде. В Лондоне у нее не будет всего этого на те деньги, что я смогу заработать. А она не смогла бы жить там. – Он помолчал, потом посмотрел на своего командира. – Я знаю, вы думаете по-другому, сэр. Я знаю, что вы ненавидите Шотландию и хотите вернуться в Лондон, чтобы строить там дворцы и соборы, о которых мечтали. И для вас это правильно. Лондон – хорошее место для жизни, если есть деньги и титул. Но у меня, денег нет. И поэтому для меня любая жизнь лучше, чем жизнь в Лондоне. Нейл принял из рук Стенхопа сноп соломы:
– Деревни здесь слишком удалены для успешной коммерции, почва слишком бедна и камениста для земледелия, еды мало, дорог почти нет, лето слишком короткое, а зима слишком суровая, и горные кланы слишком горды и вспыльчивы, чтобы терпеть правление короля Георга. – Он фыркнул. – По сравнению с Лондоном Шотландия – истинный рай.
– Для меня – да, – нахмурился Стенхоп. Нейл покачал головой:
– Не понимаю, как это может быть. Капрал пожал плечами:
– Я думаю, это зависит от того, чего ты хочешь от жизни. Вы хотите оставить свой след в жизни, построив величественные соборы и площади, дороги и правительственные здания, которыми будет восхищаться весь мир. Я же просто хочу построить хорошую жизнь для своей жены и детей.
Слова Стенхопа звучали в ушах Нейла еще долго после того, как они закончили крышу коттеджа. Пока его не похитили члены клана Макиннес до женитьбы на Джессалин, он точно знал, чего хочет от жизни. Он жил тем днем, когда сможет распрощаться с армией короля Георга и с Шотландией. Он мечтал как можно скорее вернуться в Лондон и возобновить работу с Кристофером Реном. Его ждали дворцы, которые нужно было воздвигнуть, и трущобы, которые нужно было снести, и те аккуратные маленькие домики, которые он хотел построить для бедняков. Дома для таких людей, как Стенхоп, которые хотели большего, чем убогие комнатушки в Чипсайде. Но его жизнь и планы на будущее изменились из-за интриг и вмешательства его деда и троих старых шотландцев. Он женился на Джессалин и послал за подарками, которые, он надеялся, подкупят ее и заманят в его постель, но он ни разу не задумался о том, что будет после того, как он преподнесет подарки и получит за это сексуальное вознаграждение. Сейчас он был обязан ради себя и
