– Лорел…
– Если хотите выразить благодарность, то сделайте доброе дело – уйдите. Оставьте меня в покое.
Эмблер вздрогнул, как будто ему дали пощечину, и покорно наклонил голову.
– Я уйду, – едва слышно сказал он.
– Нет, – поспешно бросила она. – Не уходите… я не хочу… Я сама не знаю, чего хочу. – В голосе ее звучали и боль, и отчаяние, и смущение.
– Я причинил вам неприятности, верно? Вы многим рисковали из-за меня. Я лишь хочу поблагодарить вас и выразить свое сожаление тем, что все так получилось.
Она рассеянно, привычным жестом провела ладонью по густым, пышным волосам.
– Вы имеете в виду карточку? Вообще-то карточка была не моя. Медсестра ночной смены всегда оставляет ее в шкафчике раздаточной.
– Значит, они посчитали, что я каким-то образом украл эту карточку из раздаточной.
– Да. Видеозапись дала им полное представление о случившемся. По крайней мере, так они решили. Все получили по выговору, и на этом дело закончилось. Вот так. Вы вырвались с острова. А теперь вернулись.
– Не вернулся, – поправил Эмблер. – Пришел к вам.
– Нам объявили, что вы очень опасный человек. Сумасшедший.
Он снова посмотрел на револьвер. Почему она не сняла его с полки? Почему не вооружилась, если считает гостя опасным? Скорее всего револьвер лежит там давно, и положил его туда кто-то другой. Муж или любовник. Оружие не мужское, слишком маленькое. Такое мужчина мог бы купить для своей девушки. Причем не каждый мужчина.
– Но вы же не поверили им, верно? В противном случае не впустили бы опасного сумасшедшего в свой дом. Тем более что живете вы одна.
– Почему вы так в этом уверены?
– Расскажите мне о своем бывшем, – предложил вместо ответа Эмблер.
Она пожала плечами.
– Вы же так много знаете, расскажите сами.
– Попробую. Он бывший военный.
Лорел удивленно посмотрела на него и кивнула.
– Да, верно.
– Воевал. Может быть, немного не в себе, – продолжал Эмблер, кивком указывая на револьвер. – Что- то вроде легкой формы паранойи.
Она побледнела и снова кивнула.
– Хорошо. Попробуем разобраться. Вы медсестра в психиатрической клинике закрытого типа. Почему вы там оказались? Может быть, потому, что ваш приятель вернулся домой после очередной командировки – из Сомали или Ирака – не совсем здоровым? Может, у него начались проблемы с психикой?
– Посттравматическое психическое расстройство, – тихо сказала Лорел.
– Вы пытались лечить его. Надеялись, что он придет в норму.
– Пыталась. – Голос ее дрогнул.
– И у вас ничего не получилось. Но не потому, что вы плохо старались. Что делать? Вы поступаете в медицинское училище, скорее всего в военное медицинское училище. Вам предлагают специализацию, вы соглашаетесь, с жаром беретесь за учебу, а так как вы умны и прилежны, то все идет хорошо. После учебы вас направляют в одно из закрытых учреждений комплекса Уолтер-Рид. В клинику на Пэрриш-Айленде.
– Складно получилось, – резко бросила Лорел, явно недовольная, что стала предметом исследования.
– Вы добры, в этом источник ваших проблем. Как говорится, ни одно доброе дело не проходит безнаказанно.
– Так вы для этого сюда явились? – Она напряглась. – Чтобы наказать меня за помощь?
– Господи, конечно, нет!
– Тогда какого черта…
– Я пришел, потому что… – Мысли кружились, и Эмблер не знал, что ответить. – Может быть, потому, что меня кое-что беспокоит. Я боюсь, что… Вдруг они были правы? Вдруг я самый настоящий сумасшедший? Вы единственный человек из всех, кого я знаю, кто воспринимает меня как нормального.
Лорел медленно покачала головой, но Эмблер видел – страх покидает ее.
– Хотите, чтобы я определила, больной вы или нет? Нет, я не считаю вас психически больным. Но мое личное мнение совершенно ничего не значит.
– Для меня – значит.
– Хотите кофе?
– Только с вами.
– Растворимый устроит?
– Меня устроит любой.
Она пристально посмотрела на него, и у Эмблера в не первый уже раз возникло ощущение, что ее взгляд проникает в самую его душу, туда, где прячется его «я».
Они сидели вместе на кухне, пили кофе, и Эмблер вдруг понял, зачем пришел. В ней было то, в чем он отчаянно нуждался, чего ему недоставало, как недостает ныряльщику воздуха, – тепло и человеческое сочувствие. Рассказ Осириса о мнемоническом наложении и прочих средствах психологического контроля поколебал его уверенность в себе: казалось, земля ушла из-под ног. А жестокое убийство слепого оперативника только подтвердило правоту сказанного им.
Другие видели в нем профессионала, услуги которого можно купить; Лорел же была единственным в мире человеком, верившим в него – неважно по каким причинам – так, как он хотел бы верить в себя сам.
Ирония судьбы: медсестра психиатрической клиники, свидетель его деградации, была одновременно и свидетелем его здравомыслия.
– Я вас понимаю, – медленно сказала Лорел, – как понимаю саму себя. И при этом я знаю, что мы совершенно разные. – Она на секунду закрыла глаза. – Но у нас есть и что-то общее. Не знаю что, но есть.
– Вы мой порт, мое пристанище в шторм.
– Порой мне кажется, что порты сами притягивают к себе бурю.
– Добродетель по необходимости?
– Что-то в этом роде. Кстати, с ним это случилось после «Бури в пустыне».
– С вашим бывшим.
– Да, с моим бывшим мужем. Бывшим морским пехотинцем. Знаете, такое остается навсегда. Он ушел из армии, но так и остался морским пехотинцем. Служба повлияла на него даже больше, чем то, что случилось в Ираке. Как будто поставила неизгладимую печать. И что все это значит? Что я просто притягиваю к себе неприятности?
– Вы познакомились с ним уже после?
– Нет. Мы встретились давно. Еще до войны. Потом он побывал там и вернулся уже другим. Очень сильно изменился.
– И не в лучшую сторону.
– Начал пить. Много пить. Начал бить меня. Нечасто.
– Это дела не меняет.
– Да. Я пыталась помочь, думала, что все можно исправить, что надо только очень хотеть и очень любить. Я очень его любила. И он тоже любил меня. Любил и хотел защитить. У него развилась паранойя, ему повсюду мерещились враги. Но боялся он не за себя, а за меня. Жаль, ему и в голову не приходило, что если я кого и боялась, то только лишь его. Тот револьвер на полке… Он сам его купил и положил туда. Требовал, чтобы я научилась им пользоваться. А я все время забывала, что у нас есть оружие. Но иногда… иногда я все же подумывала, что, может быть, придется применить револьвер…
– … против него.
