Соседского мальчишку, с которым вместе рос. Соседа по комнате в колледже. Кого вспомнишь. Постарайся припомнить кого-нибудь с необычным именем, чтобы было меньше совпадений.
– Но я даже не представляю, как найти сейчас всех этих людей.
– Пиши, – строго приказала Лорел.
И он стал писать. Имен набралось не так уж много, чуть больше дюжины – тех, с кем ходил в школу в Кэмдене, знакомых по летнему лагерю, приятелей по Карлайлу. Лорел забрала у него листок, и они вместе прошли в крохотный закуток рядом с кухней, где стоял видавший виды компьютер, купленный, похоже, при распродаже армейских излишков.
– Соединение по телефонной линии, – извинилась она, – но работает отлично.
– Послушай, – осторожно сказал Эмблер. – Ты, похоже, не совсем понимаешь, что делаешь. – Он уже, сам того не желая, втянул Лорел в свои кошмары и не хотел подвергать опасности ее будущее.
– У себя дома я делаю, что хочу.
Стоя у нее за спиной, он следил за тем, как Лорел вводит имена в строку «поиск». Минут через пять поисковая система выдала полдюжины телефонов, и она аккуратно переписала их на листок.
– Сними трубку и позвони кому-нибудь. – Лорел решительно указала на стоящий рядом с компьютером телефон.
Эмблер покачал головой.
– Нет, только не из твоего дома.
– Беспокоишься, что не сможешь оплатить междугородные звонки? Как мило. Оставишь двадцатку на столе, как Сидни Пуатье в «Угадайте, кто пришел».
– Дело не в этом. – Он помолчал, не зная, как поделиться своими тревогами – она могла счесть их болезненными фантазиями параноика; то, что естественно для оперативника, часто вызывает лишь усмешку у обычного штатского. – Видишь ли, я не уверен…
– Думаешь, мой телефон прослушивается? – Похоже, ее это нисколько не смутило. – А проверить разве нельзя?
– Вообще-то нет.
Лорел покачала головой.
– Боже, в каком мире мы живем. – Она отстучала его имя. Результат не заставил себя ждать. И на Эмблера словно дохнуло неизбежностью.
– Я позвоню по сотовому, – сказал он, доставая из кармана «Нокию». – Так безопаснее. – И, глубоко вздохнув, набрал первый из списка телефонных номеров.
– Я могу поговорить с Элейн Лэсситер? – спросил он, когда на другом конце сняли трубку.
– Моя жена умерла в прошлом году, – ответил хриплый голос.
– Мне очень жаль. Извините, – торопливо проговорил Эмблер.
На второй звонок, Грегсону Бернсу, ответили сразу же.
– Я ищу Грегсона Бернса, – начал он.
– Слушаю.
– Грэг! Это Хэл Эмблер. Мы с тобой давно не виделись, но…
– Если вы звоните мне в порядке любезности, то не стоит беспокоиться, – с оттенком раздражения ответил звучный голос.
– Э… вы ведь жили в Кэмдене, на Хоуторн-стрит?
– Да, – устало подтвердил голос, и Эмблер услышал другой, недовольный, женский, донесшийся откуда-то издалека – «Кто звонит?»
– И не помните Хэла Эмблера? Я жил в доме напротив. Вам вообще знакома фамилия Эмблер?
– Есть такой писатель, Эрик Эмблер. О нем слышал. Но он уже умер. Желаю и вам того же, потому что вы отнимаете у меня время. – В трубке щелкнуло.
Пол как будто качнулся под ногами. Тем не менее он быстро набрал следующий номер. Джулиана Дэчис – или Джулиана Дэчис-Мерчинсон, как ее теперь звали – жила все там же, в Делавэре. В отличие от Грегсона Бернса она не стала обрывать разговор, а спокойно и вежливо ответила на его вопросы. И тем не менее…
– Извините, может быть, я плохо расслышала. Ваша фамилия не Сэндлер? – пытаясь помочь, спросила она. – У меня был один знакомый по фамилии Сэндлер… Нет? Мне очень жаль… извините…
К тому времени, когда Эмблер дошел до середины списка, на лице уже выступил холодный пот. Он долго, не мигая, смотрел на список, потом скомкал его, сжал в кулаке и, тяжело опустившись на стул, закрыл глаза.
– Теперь ты видишь? – Слова вырвались из груди подобно стону. – Все бессмысленно. Все бесполезно. Я больше не могу.
– Чтоб их… – выругалась она сквозь зубы. Эмблер открыл глаза – Лорел Холланд стояла рядом, бессильно опустив руки. – Они все против тебя. Или… нет, я не знаю. Неважно. Нам просто не нужно было этим заниматься. Это я виновата.
– Перестань, – прошептал он. – Ты ни в чем не виновата. Извини, мне не следовало…
– Не извиняйся. Ты не должен доставить им такого удовольствия.
– Им. – Снова это пустое, ничего не значащее слово.
– Да, им. Тем, кто все это подстроил. Кто сочинил эту чудовищную шараду. Может быть, они просто пытаются загнать тебя в угол. Так вот, пошли их подальше. Мы в их игры играть не станем. Договорились?
Эмблер неуверенно поднялся.
– Договорились. – Голос его дрогнул от эмоций, сдерживать которые не было больше ни сил, ни желания.
Она крепко обняла его, словно делясь своей решимостью.
– Послушай, может быть, мы все существуем только в голове Бога. Я знала одного парня, который говорил, что единственный шанс на бессмертие – это осознать, что в реальности нас нет. Правда, он тогда был под кайфом. – Лорел прижалась лбом к его лбу, и Эмблер почувствовал ее улыбку. – Я лишь хочу сказать, что иногда мы должны сами выбирать, во что верить. И, черт возьми, я выбираю тебя. Инстинкт, да?
– Но, Лорел…
– Помолчи, ладно? Я верю тебе, Харрисон Эмблер. Верю тебе.
В полночном небе как будто появилось солнце, теплое и сияющее.
Глава 11
Делая левый поворот на забитую плотным потоком машин двухполосную дорогу, Эмблер чувствовал себя потрепанным бурей, но еще танцующим на волнах корабликом. Тяжкое ощущение отчаяния и безысходности осталось позади. И все же задерживаться у Лорел Холланд – как ни желало этого ожившее сердце – он не стал. Не мог. Она и без того слишком многим рисковала ради него – позволять ей приносить дальнейшие жертвы было бы подло.
На очередном перекрестке, уже проехав несколько миль, Эмблер послушно остановился на красный свет, пропуская выскочивший из-под светофора фургон. Красный сменился зеленым, он тронулся с места и, уже миновав перекресток, почувствовал неприятный холодок. Эмблер поднял руку – воздух из вентилятора шел теплый. Взгляд его сам собой метнулся к зеркалу заднего вида и…
Черт! Черт… Черт… Фургон! И суровое, вытянутое лицо водителя. Опергруппа.
Или даже хуже…
Эмблер хотел развернуться здесь же, на месте, но противоположная полоса была занята медленно ползущими автомобилями. Время уходило, а он не мог позволить себе терять его.
Как же это случилось?
