Она могла быть к нему безразлична, но он, похоже, был сражен ее красотой. Светло-карие глаза смотрели на нее в упор. После нескольких минут неловкого молчания он спокойно ответил:
– Так уж случилось, что и то и другое.
Она не поняла, почему в голосе прозвучали напряженные нотки; до этой минуты он говорил вкрадчиво и гладко.
– Неужели? – с деланной наивностью ахнула она.
Она споткнулась и едва не упала. Аберкромби-Уоллес подхватил ее и принялся пространно извиняться за неловкость: это он наступил ей на юбку. Прис взглянула на обрывок кружева, волочившийся по полу, и поспешно проглотила проклятие. Придется подколоть оборванный волан!
– Простите меня, дорогая леди, – побледнел Уоллес. – Смею ли я предложить… если у вас есть булавки, можно все исправить в маленькой гостиной. Это вниз по коридору. Как раз через эту дверь. – Он кивнул на дверь в ближайшей панели. – И вам не придется пробираться через весь бальный зал.
Они были на дальнем конце зала. Прис взглянула на дверь, смерила глазами толпу и вздохнула:
– Пожалуй, так будет лучше всего.
Аберкромби-Уоллес открыл дверь, и они оказались в тускло освещенном коридоре.
– Сюда.
Он показал на вторую дверь, чуть дальше по коридору.
Придерживая подол вместе с порванной нижней юбкой, Прис устремилась в указанном направлении. Уоллес услужливо распахнул дверь.
Прис переступила порог и с первого взгляда убедилась, что в маленькой комнате, выходящей на боковой сад, никого нет. Оторвавшийся волан зацепился за носок туфли. Она посмотрела вниз, распутала кружево, отпустила подол и повернулась, чтобы поблагодарить Уоллеса и закрыть за ним дверь.
Но он оказался совсем рядом: почти лицом к лицу. Дверь уже была закрыта.
Прис хотела несколькими уничтожающими словами отослать его прочь, но язык отказался повиноваться, особенно когда он что-то вытащил из кармана и встряхнул. С пальцев свисал длинный черный шарф.
Вытянув перед собой руки, она перевела дух и попыталась закричать. Но он оказался проворнее. Черная материя обвила ее голову, заглушая крик, лишая способности дышать. Она судорожно пыталась втянуть воздух в легкие.
– Советую не сопротивляться.
Голос, стальной и очень отчетливый, раздался за спиной, и она похолодела от ужаса.
– Если у вас осталось хотя бы немного здравого смысла, приберегите силы, чтобы не задохнуться.
Что? Кто?
Слепая, немая и почти оглохшая, Прис так и не смогла ничего спросить. Но, похоже, уже знала ответы.
Он поймал ее руки, висевшие бесполезными плетями, связал за спиной и подтолкнул Прис вперед. Дверь открылась Ослабевшая, спотыкающаяся девушка тупо повиновалась его указаниям. Она сделала еще шаг и ощутила холодный камень под подошвами бальных туфелек.
Вальс закончился. Проводив Флик к креслу, где сидели Горация и Юджиния, Диллон несколько минут шутливо пикировался с ними, после чего отошел и инстинктивно оглядел зал.
И не увидел Прис.
Он остановился, снова обвел взглядом зал, на этот раз более тщательно, твердя себе, что неожиданно завопившие инстинкты лгут… но тут его сердце замерло.
Рас. Как и он, оглядывающий гостей, в отличие от него нескрываемо встревоженный.
К тому времени как Диллон добрался до него, Рас уже был мрачен как туча.
– Знаешь, где она? – спросил он без предисловий.
– Не знаю, – обронил Диллон, глядя в глаза Раса. – Думаю, в доме ее нет.
Рас моргнул и уставился куда-то вдаль. Мрачно сжав губы, он покачал головой:
– Я не чувствую ее. Но это всего лишь мои предположения. Возможно…
Диллон яростно затряс головой:
– Ее здесь нет. Я тоже это знаю.
Он оглянулся. Они стояли у дверей зала.
– Пойдем.
Нужно действовать быстро, воспользоваться моментом, рискнуть.
Он выбежал из зала. Рас спешил следом. Они поспешно спустились вниз. Хайторп находился в вестибюле.
– Вы видели леди Присциллу? – спросил Диллон.
– Нет, сэр.
Дворецкий взглянул на лакея, стоявшего у входных дверей. Лакей покачал головой:
