выкуп?
– Что? – Абигайль обернулась и увидела, как отец передает бархатный мешочек. – Нет, папа! – закричала она и бросилась к мосту. – Это обман! Со мной все в порядке!
Рыжий повернулся на голос.
– Эбби?
Мгновенно развернувшись, Клеопатра сбежала с моста… прямо в руки герцога Окленда.
Глава 20
Рыжий был настолько счастлив увидеть дочь, что уронил бархатный мешочек.
– Вы нашли ее! – закричал он, схватив подбежавшую Абигайль в объятия.
Кэри наклонился и стал подбирать рассыпанные бриллианты. Узнав, кто его тесть, он, конечно, большой радости не испытал, но все же решил, что любовь этого человека к Абигайль несколько сгладила его отвратительную привычку рассылать счета джентльменам.
– Ваши бриллианты, сэр.
Рыжий не обратил на них внимания.
– Сэр, нет предела моей благодарности! Господи, Абигайль, ты насквозь мокрая. – Он торопливо снял бутылочного цвета сюртук и накрыл им дочь. – Эти разбойники собирались тебя утопить? Как хорошо, сэр, что вы умеете плавать, – добавил он, заметив, что Кэри тоже промок. – Я знаю, вы не примете от меня деньги, но я вам очень многим обязан. Позвольте мне пожать вашу руку.
– С удовольствием, – ответил Кэри, глядя мимо него туда, где Окленд держал яростно отбивающуюся женщину. – Абигайль! Эта женщина не кажется вам знакомой?
Голос у Кэри был резкий, неприятный. И когда он протянул ей мешочек с бриллиантами, Абигайль подумала, что никогда больше не услышит снова тот нежный голос, который заставлял ее млеть.
Абигайль повернулась и внимательно посмотрела на Клеопатру. Щедрый слой экзотического грима не мог полностью изменить знакомое лицо.
– Вера!
Та с вызовом смотрела на своих противников.
– Мисс Ритчи, богатая наследница, – беззастенчиво сказала она.
Абигайль поразила ее наглость.
– Вы знали, кто я?
– Я не знала, кто вы, пока не обследовала ваши сундуки.
– Как вы посмели рыться в моих вещах?
– А как еще я могла украсть ваши драгоценности? – резонно спросила Вера.
– И мои чулки! Вы мне одолжили мои собственные чулки! Как вы могли, Вера?
– Мне просто надоело слышать, как вы топаете в своих ужасных ботинках, дорогая. Как и мистеру Уэйборну. – Ее темные глаза насмешливо блеснули. – Ему нравится легкая походка, не так ли? Легкая походка и легкие юбки, да?
Абигайль онемела от потрясения.
– Эбби, ты знаешь эту женщину? – недоверчиво спросил Рыжий.
– Извини, папа. Миссис Нэш, могу я представить вам моего отца, мистера Уильяма Ритчи? Папа, миссис Нэш была со мной в Хартфордшире. Она исполняла обязанности сиделки миссис Спурджен.
– Здравствуйте, сэр.
Леди Серена Калверсток обошла мужчин, чтобы встать рядом с Абигайль.
– Но это же определенно миссис Симпкинс, – заявила она, весьма довольная, что может принять участие в разговоре на мосту. – Я помню вас по спектаклю «Она склоняется, чтобы победить». Клянусь, я в жизни не видела лучшей Кейт Хардкастл.
– Вы очень добры, – ответила Вера, сделав изящный реверанс.
– Моя дорогая, я действительно так считаю, – настаивала Серена. – У нас достаточно хороших трагиков, но ваш комедийный талант очень редок. Когда вы покончите с этим неприятным делом, я надеюсь, вы опять вернетесь на сцену. Мне бы ужасно хотелось увидеть вас в роли леди Тизл из «Школы злословия».
– Когда она покончит с этим делом, – сказала Абигайль, – она будет в Австралии вместе с ее собратьями-каторжниками. Полагаю, Эванс была вашей сообщницей? Мы слышали, ее поймали с поличным на краже серебра мистера Уэйборна и моего жемчуга.
– Эванс? Да Бог с вами, мисс Ритчи. Бедная Эванс чиста как агнец. Это я подложила в ее комнату серебро, жемчуга и кое-какую ерунду миссис Спурджен. Я знала, что она проболтается мистеру Лейтону. Она возражала, что я даю старой корове лауданум, чтобы та вела себя тихо.
Новое откровение потрясло Абигайль даже больше, чем предыдущее.
– Миссис Спурджен вам доверяла, Вера. Как вы могли так поступить с ней?
Вера подняла бровь.
– Только не говорите мне, что вам не хватало ее блестящих речей. И вообще на что вам жаловаться? Все для вас кончилось хорошо. – Вера усмехнулась. – Сначала я думала взять себе мистера Уэйборна. Но к сожалению, он знал, что в Сьюдад-Родриго не было кавалерии. А ведь туда отправили моего дорогого
