на частоте девять и двадцать пять сотых мегагерца.
- Это где примерно? - взволнованно спрашивает Астахов, пристально вглядываясь в темную степь.
- Вон в том направлении, только сейчас не разглядишь ведь ничего. Но у меня есть точный план территории полигона. Вот, взгляните, пожалуйста.
Полковник некоторое время сосредоточенно рассматривает ватман, который развернул перед ним Джансаев. Рослый лейтенант-связист подсвечивает им электрическим фонарем.
- Сейчас, конечно, идти туда нет смысла, - задумчиво, будто размышляя вслух, замечает Астахов. - Можем только все дело испортить. Впотьмах ничего не заметишь, а освещать 'опасно. Но и ждать до утра рискованно - 'еж' может переменить позицию... А вы как считаете, товарищ капитан?
- Я не разделяю ваших опасений, товарищ полковник, - спокойно произносит Уралов. В последние дни он очень нервничал, всячески скрывая это от других. Теперь же, когда его гипотеза почти подтвердилась, прежнее хладнокровие вернулось к нему. - Найти позицию с хорошим обзором местности в степи, да еще при ограниченных размерах 'ежа', ему не так-то просто. Думаю, что без крайней надобности ночью он не двинется с места.
- А тот импульс, который засекла 'Дельта-17'?..
- Он, скорее всего, означает команду 'внимание', предписывая этим стабильность позиции 'ежа', чтобы не прозевать завтра запуск 'новой' ракеты. Весьма возможно, правда, что импульсом этим изменяется режим его работы.
- Вы полагаете, что от него теперь потребуется более частая информация?
- Да, весьма возможно.
- Ну что ж, - заключает Астахов, - будем в таком случае считать, что мы достигли первого существенного успеха. А теперь - спать! Пусть только ваши радисты, товарищ старший лейтенант, дежурят у пеленгаторов всю ночь.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
На рассвете в помещение, в котором спит Уралов, осторожно входит старший лейтенант Джансаев. Опасаясь потревожить полковника Астахова, он идет очень тихо, на цыпочках. Ему не приходится долго будить капитана - тот мгновенно просыпается, едва старший лейтенант приоткрывает дверь.
Повинуясь жесту Уралова, Джансаев осторожно садится возле него на диван и прерывающимся от волнения шепотом докладывает:
- Обнаружил я его, товарищ капитан... Зеленый весь, как жаба. А по форме на дыню похож, шар такой приплюснутый...
Но тут вдруг грохочут пружины дивана, на котором лежит Астахов. Хрипловатым со сна голосом полковник спрашивает:
- Вы что это там шепчетесь? Вместо того, чтобы разбудить меня, улизнуть, наверное, собираетесь?
Он проворно вскакивает с дивана и начинает торопливо одеваться.
- А у Джансаева новость, - очень веселым голосом объявляет капитан. - Он уже 'ежом' любовался!
- Как любовался?! - круто поворачивается к Джансаеву Астахов. - Кто позволил? Вы ведь могли спугнуть его!
- Не спугнул, товарищ полковник, - успокаивает Астахова счастливый Джансаев. Широкоскулое мальчишеское лицо его сияет, раскосых глаз почти совсем не видно-одни только черные щелочки. - Я его в бинокль наблюдал. Только он совсем на ежа не похож...
- Ведите нас туда поскорее! - приказывает Астахов и первым выбегает из комнаты.
- А инженер-полковника не надо будить? - озабоченно спрашивает Уралов.
- Не надо, - досадливо машет рукой полковник. - Это не так-то просто сделать, а нам время дорого. У вас что, один только бинокль?
- Два, товарищ полковник, - отвечает Джансаев. - Один вам, другой товарищу капитану.
Джансаев идет так быстро, что полковник с капитаном едва поспевают за ним. А когда он наконец останавливается, они с удивлением видят, что в траве рядом с младшим лейтенантом связи расположился Шахов.
- Думали, наверно, что я безмятежно храплю? - смеется инженер-полковник. - А я всю ночь глаз не мог сомкнуть и, как только стало рассветать, поспешил к связистам. Они и проводили меня сюда. Нате вот, берите мой бинокль - я уже насмотрелся на этого зверя.
Солнце еще не взошло, а в степи уже совсем светло. Уралов не без трепета подносит к глазам бинокль и наводит его на ориентиры, которые указывает ему Джансаев. Там на небольшом холмике, поросшем зеленым ежиком травки, видит он что-то похожее не то на продолговатый зеленый камень, не то на дыню.
'Да, вряд ли бедный Чукреев мог принять его за настоящего ежа', - думает Уралов.
На гладкой издали поверхности зеленого сфероида в бинокль видны темные впадины - видимо, отверстия для объективов. И, словно крошечный растрепанный кустик, неподвижно торчит сложная фигурная антенна, тоже выкрашенная под цвет травы. Заметить такой предмет случайным взглядом трудно, пожалуй, даже невозможно...
- Ну-с, что же мы теперь будем делать? - нарушает размышления Уралова инженер-полковник Шахов, зябко поеживаясь на влажной от росы траве. - Каким образом подступимся к нему?
- Может быть, осторожно сетку набросим? - предлагает Джансаев.
- Нет, это не годится! Даже если при этом не сработают его фотоэлементы, ему все равно сразу же подадут команду к 'самоубийству', как только он передаст хоть один кадр сквозь эту сетку.
- Разве он передаст это тотчас, а не будет ждать ночи?
- Сегодня он может вести передачи и днем, - убежденно заявляет Уралов. - Его хозяева непременно захотят знать возможно раньше все, что тут будет происходить.
- Значит, нужно получше присмотреться к нему, может быть, и обнаружится где-то слабое звено, - решает полковник.
Распорядившись оставить тут старшего лейтенанта Джансаева, всем остальным Астахов приказывает идти завтракать, чтобы с семи часов продолжать инсценировку запуска 'новой' ракеты.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Старший лейтенант Джансаев смотрит на 'ежа' с таким вниманием, что боится даже глазом мигнуть, чтобы не прозевать какое-нибудь его движение. И хотя 'еж' по-прежнему неподвижен, Джансаеву все время кажется почему-то, что он лишь притаился до поры до времени, чувствуя себя под надзором людей. Стоит, однако, отвести от него взор, как тотчас же предпримет он что-то...
Так ли это было на самом деле или произошло все дальнейшее совершенно случайно, только 'еж' действительно пришел вдруг в еле заметное движение, едва Джансаев отвел глаза от бинокля, чтобы взглянуть на часы. Может быть, правда, 'еж' и раньше совершал это движение, но так медленно и осторожно, что глаз старшего лейтенанта не улавливал его. Однако, прервав на какое-то мгновение наблюдение за ним, Джансаев замечает теперь, что ноздреватое тело его сместилось немного вправо.
'А что делать, если он вдруг покатится? - тревожно думает старший лейтенант. - Неизвестно ведь, какая у него скорость. К тому же вон там, правее, густая трава. Ищи его потом!..'
Положение усложняется еще и тем, что к 'ежу' нельзя подойти близко, чтобы не попасть в поле его зрения. Мало ли что может он предпринять, увидев возле себя человека... Но вот он, кажется, снова замер. Надолго ли? Готовится, может быть, предпринять что-то более решительное?
Летят секунды, минуты, а он по-прежнему неподвижен. Не померещилось ли Джансаеву, что 'еж' двигался? Движение было ведь таким незначительным. Он сместился, видимо, всего на несколько сантиметров. Но что это происходит с его антенной?.. Она, кажется, поворачивается вокруг своей оси? Ну да, конечно! Очень медленно, но определенно поворачивается. И еще какая-то былинка вырастает из центра его корпуса... Очень тоненькая, зеленая, с небольшим утолщением на вершине.
Джансаев торопливо отстраивает окуляры своего бинокля на еще большую резкость. Утолщенная головка стерженька видна теперь совершенно отчетливо. Похоже, что она так же, как антенна, медленно вращается.
'Уж не перископ ли это? - думает Джансаев. - Он выдвинулся на целых полметра. Осматривает местность, наверно'.
Предположив такое, старший лейтенант невольно прижимается к земле, опасаясь попасть в поле зрения 'ежа'.
