мгновений и тут же снова засыпает. Лишь пробудившись в третий раз и снова увидев свет под дверью братьев, она поднимается наконец и идет к ним, полагая, что они давно уже спят, забыв выключить электричество.
Она бесшумно открывает дверь, чтобы не разбудить их, и видит братьев сидящими за столом в пижамах и с такими перепуганными лицами, будто она застала их на месте преступления.
- Ну, куда это годится, мальчишки! - строго говорит Маша. - Уж утро скоро!
- Что ты, Маша, какое утро - всего час ночи и мы как раз собирались лечь.
Она недоверчиво смотрит на часы и укоризненно качает головой.
- Не час, а второй час. И впереди, сами знаете, какой день. Но раз уж вы не спите, давайте поговорим серьезно.
Маша хмурится и неестественно долго завязывает пояс халата. Братья угрюмо молчат.
- Я ведь все знаю, - продолжает она наконец, садясь между ними и положив им руки на плечи. - Особенно почувствовала это на дискуссии с абстракционистами. Но и раньше знала, чем вы бредите, что у вас на уме. Надо, значит, решать, как нам быть дальше. А так больше нельзя...
- О чем ты, Маша? - робко спрашивает Алеша.
- Вы же сами знаете, о чем. И не будем больше притворяться друг перед другом. Раз вы не можете без вашей физики, надо бросать цирк и поступать в университет.
- Да что ты, Маша!.. - восклицают оба брата разом.
Но она закрывает им рты ладонями своих еще теплых после постели рук.
- Только не оправдывайтесь, ради бога, и не жалейте меня. Ужасно не люблю этого. Я же хорошо знаю, о чем вы сейчас думаете. Вспоминаете, наверное, как мы остались без матери, отца-то вы вообще не помните, - как я заменила вам ее, как... ну, да, в общем, я все понимаю и незачем все это...
- Ты прости нас, Маша, - виновато произносит старший брат. - Нам действительно давно нужно было поговорить. Мы как раз только что снова все взвешивали, и ты сама должна, понять, как все это нам нелегко.
- Да что тут нелегкого-то? - деланно смеется Маша, прекрасно понимая, как им в самом деле нелегко.
- Ты сама же предложила поговорить серьезно. Вот и давай... Зачем, ты думаешь, мы на физико- математический? Помнишь, как всегда увлекались мы изобретательством?
- Еще бы! - усмехается Маша. - С тех пор еще помню, когда вы мальчишками были. Только я думала, что вы этим уже переболели.
- А усовершенствование нашей аппаратуры?
- Ну, это другое дело. Это уже серьезно. Но ничего не получилось ведь пока.
- А почему? - взволнованно хватает Машу за руку Алеша. Задумали очень серьезно, а знаний для этого... Ну, в общем, ты сама должна понимать.
- Так зачем же вы тогда на физико-математический? - удивляется Маша. - Вам бы в какой-нибудь технический, на конструкторское отделение.
- Ну что ты равняешь технический с физико-математическим! - почти с негодованием восклицает Алеша. - Разве в технике возможно такое, как в физике? Техника лишь опирается на науку, а физика двигает ее вперед, совершает в ней революцию. Да и мы не собираемся только усовершенствованием цирковой аппаратуры заниматься.
- Ну, тогда как знаете... - уныло произносит Маша.
- Но ты не думай, что мы тебя бросим, - пытается утешить ее Алеша. - Мы пока только на заочный...
- Нет, мальчики, я с вами все равно уже больше не смогу, раз у вас все мысли за пределами цирка, - печально качает головой Маша.
- Объясни, почему? - хмурится Сергей.
- Я же объяснила: потому, что вы уже не со мной. Потому, что работаете без души, как автоматы. И ждете не дождетесь, когда кончится репетиция, чтобы засесть за учебники. А в цирке надо репетировать и репетировать, шлифовать и шлифовать каждое свое движение. Ирина Михайловна мне вчера сказала, что воздушным гимнастам нужно тренироваться до тех пор, пока воздух не станет для них таким же надежным, как и земля. А это значит, что тренироваться надо все время, каждый свободный час, каждую минуту. Но ведь вы так уже не сможете... И не делайте, пожалуйста, протестующих жестов! Привычные прежде слова: 'Внимание! Время! Пошел! Швунг! Сальто!', - наверное, звучат теперь для вас, как удары бича...
- Ну что ты, Маша! - делает протестующий жест Алеша. - Мы по-прежнему любим...
- Ничего вы больше здесь не любите! - уже не сдерживая досады, вырывает у него руку Маша. - Но я вас не виню, давайте только договоримся, что работать со мной вы будете лишь до осени, а потом уйдете в университет. А я тем временем подготовлю новый номер. Мне обещает помочь в этом Ирина Михайловна. А теперь идемте спать
И она уходит, притворяясь совершенно спокойной, а потом плачет всю ночь, спрятав голову под подушку.
А на другой день братья Зарницыны репетируют свой номер с таким рвением, что Ирина Михайловна только диву дается. Улучив подходящий момент, она Спрашивает у Маши:
- Что это с ними?
- Состоялся откровенный разговор сегодня ночью...
- И вы переубедили их? Они не уйдут от нас?
- Уйти-то уйдут, пожалуй, но до ухода будут стараться заслужить мою и вашу похвалу.
- Значит, сольный номер нужно все-таки готовить?
- Да, придется...
А в обеденный перерыв, воспользовавшись отсутствием Маши, Михаил Богданович уводит братьев из столовой на улицу и долго прогуливается с ними по бульвару.
- Вот что я вам скажу, ребята, - взяв их под руки, говорит он. - Зря вы задумали это бегство. Не обижайтесь на меня, старого циркача, но я расцениваю это как дезертирство.
- Да откуда вы взяли, Михаил Богданович, что мы собираемся сбежать? - притворно удивляются братья. - Кто вам это сказал?
- Стоит только посмотреть, как вы стали работать в последнее время, чтобы и самому обо всем догадаться. И нашли, когда сбегать! Да ведь сейчас только и начнется настоящая-то работа! В новое здание скоро будем перебираться. Но нам нужно не только новое здание. Все должно быть новым!
- А что же можно придумать нового? - без особого энтузиазма спрашивает Сергей Зарницын, догадавшись, что Михаил Богданович завел этот разговор для того только, чтобы отговорить их от ухода из цирка.
- Да черт знает что! - возбужденно восклицает старый клоун. - Надо только использовать кибернетику, современную оптику, стереоскопический звук. Я, например, уже готовлю номер с кибернетическим партнером. По части оптики можно тоже придумать что-нибудь вроде 'Латерны магики' и панорамного кино. А у вас, воздушных гимнастов, что за хозяйство? Почти во всех новых аттракционах главенствует металл. Механическая аппаратура буквально заслоняет живого человека, превращает его в свой придаток.
- Но ведь вы же знаете, Михаил Богданович, что мы давно уже думаем над удлинением нашего полета, - пытается оправдываться Алеша. - Пока, правда, придумали только новую систему крепления ловиторок и трапеций.
- Но пытались и с электромагнитами экспериментировать, торопливо добавляет Сергей. - Пробовали с их помощью избавиться от лишней аппаратуры и даже уменьшить собственный вес. Не легкое это дело, однако. Да и знаний не хватает...
- А почему же вы не обратились за помощью к сведущим людям? - удивляется Михаил Богданович.
- Обращались, - вздыхает Алеша. - Говорят, что это нереально. А по-моему, их просто не взволновала наша идея. Подумаешь, проблема - удлинить полет цирковых гимнастов! Но нас это не остановит. Мы добьемся, чтобы не только нашу, но и другую громоздкую цирковую аппаратуру сделать как можно проще. А то ведь иной раз из-за нее зрители просто не в состоянии оценить нашего исполнительского мастерства.
- Бывает и наоборот, - усмехается Сергей. - Чересчур сложная и внешне очень эффектная аппаратура
