— Скрестите пальцы, чтобы лошади не взбрыкнули. Мне бы надо проверить голову: в своем ли я уме, что согласился устроить свадьбу в седле? По крайней мере вы сможете поведать друзьям в Нью-Йорке уникальную историю.
— Я… я, наверное, не буду здесь во время свадьбы.
— О? Я думал, вы проживете здесь неделю.
— Так и предполагалось. Но, по-моему, у всех сейчас столько дел… Будет лучше, если я поскорей уеду. — Аманда отвела взгляд. — Чейз сказал, что у него уже есть сведения о медицинской истории его семьи. Он считает, что до отъезда мне надо увидеть каньон. Видимо, во время прогулки он и расскажет мне, что узнал. Тогда я успею на ночной рейс в Нью-Йорк.
— Вы уже зарезервировали место в самолете?
— Нет.
— Она взглянула на Ру, и в груди что-то оборвалось. — Вероятно, мне надо сделать это сейчас. Лицо Ру приняло задумчивое выражение.
— Не спешите. В это время года самолеты обычно не переполнены.
В груди все вернулось на свои места.
— Да, мне тоже так кажется. К тому же я не знаю точно, когда мы вернемся с прогулки.
— Или как она пройдет.
— Это не имеет значения… — Аманда сглотнула.
— По сути дела, Чейз, по-моему, заслуживает шанса стать отцом своего ребенка.
У Аманды перехватило дыхание. Ру стал серьезен, на его лице не осталось и следа от хитроватой улыбки. Вспомнив, что он был могущественным брокером в мире бизнеса, Аманда решила воспользоваться тактикой большого города — «не вмешивайся в мою личную жизнь».
— Это, безусловно, не ваше дело.
— Чейз мой партнер. — Голубые глаза Ру сузились. — Вследствие чего это уже мое дело. Я советовал ему, если понадобится, подать на вас в суд. У меня есть связи с очень сильными адвокатами, которые без труда могли бы выиграть это дело. Но Чейз даже не стал обсуждать такую возможность. Поэтому я обращаюсь к вам, Аманда: сделайте все правильно, не допустите ошибку.
— Я убеждена, что делаю все правильно!
— Тогда, получается, у нас разные взгляды на проблему. — Ру встал и обошел стол. — Простите меня, но мне пора помочь Фредди в украшении патио. — Он осторожно передал ей Бартоломью, улыбка напрочь исчезла с его лица. — Чейз непременно захотел бы проводить время со своим сыном, даже если бы никогда не видел его. Но сейчас, когда мальчик уже здесь, вы не можете просто так увезти его домой. Е ели Чейз мужчина, а в этом я не сомневаюсь, он не допустит этого. Желаю приятной прогулки. — Ру приложил пальцы к шляпе и вышел из комнаты.
Бартоломью беспокойно заворочался, и Аманда прижала его к груди, стараясь прийти в себя. Это оказалось трудно. Все, что говорил Ру, било по нервам и бросало вызов ее чувству справедливости. И он прав: приехала бы она в Аризону или нет, перед ней стояла бы та же самая моральная дилемма. Быстрыми шагами в столовую вошел Чейз.
— Где Ру? — спросил он, подходя к столу.
— Он… м-м-м… решил помочь украшать патио.
— Ты шутишь! — Чейз посмотрел в сторону внутреннего дворика. — Он говорил, что скорее отправится чистить навоз в загоне, чем станет раскладывать бумажные цветы по корзинам. Ну ладно. Ты готова?
Аманда могла бы сказать, что передумала, могла настоять, чтобы он сообщил медицинские сведения прямо сейчас. Тогда бы удалось зарезервировать билет на утренний рейс и уехать наконец из «Истинной любви». Но теперь она знала, что ее проблемы не могут быть разрешены таким простым способом.
Глава 8
Полчаса спустя Аманда с восхищением разглядывала колыбель. Она ехала на серой кобыле по кличке Верба, а впереди с Бартоломью на спине высился Чейз на гнедом мерине Мики. Чейз заверил ее, что Мики — самая спокойная лошадь из всех, какие есть в «Истинной любви».
Чейз представил Аманду Розе, домоправительнице, которая показала им, как получше завернуть Бартоломью в одеяло и уложить в колыбель. Колыбель оказалась кожаной, а не деревянной, как думала Аманда. Малыш сразу стал похож на маленькую мумию: из одеяла выглядывало только лицо. Но и лицо надежно защищал от солнца кожаный капюшон, прикрепленный сверху. Видимо, это устройство понравилось Бартоломью. Широко зевнув, он заснул.
Аманда всю жизнь проездила в английском седле, и западное показалось ей слишком громоздким, но она с удовольствием снова сидела на лошади. У Вербы был нежный рот, и она отвечала на малейшее давление удил. Аманда инстинктивно чувствовала, что маленькая кобыла будет прекрасно галопировать, но сейчас они двигались медленным шагом, и Аманде приходилось сдерживать нетерпение.
Какой уж тут галоп, когда с ними Бартоломью? Поэтому Аманда свободно откинулась в седле, наслаждаясь мерным ходом лошади и роскошным чувством свободы. Прошло ровно десять месяцев с тех пор, как она выезжала на прогулку с привлекательным мужчиной. Только когда родился ребенок, Аманда поняла, как безвозвратно изменилась жизнь, ограниченная ее новой ролью. Она не представляла, как удастся продолжать работу, которая требует такого же целеустремленного служения, как и сын.
Но, как бы то ни было, этим утром, когда Чейз вез Бартоломью, Аманда не чувствовала себя в чем-либо ограниченной. Роль перегруженной заботами матери отошла в сторону; она чувствовала себя женщиной — и женщиной желанной. Ягодицы приятно трутся о седло; впереди широкие плечи Чейза. И мысли Аманды опять перенеслись к той ночи в кабине грузовика.
Ей и Чейзу, казалось, суждено встречаться при экстремальных температурах. Той ночью грозила опасность замерзнуть и умереть, сегодня пот струился у нее по груди. Она отстегнула фляжку, отвинтила
