— Ты сумеешь добраться туда? — спросил Чейз, слегка повернувшись в седле.
— Конечно. — Она гордо выпрямилась, не желая принимать его опеку. — Я еще подростком участвовала в скачках на чистокровной лошади. А раскисла я не от верховой езды. От жары. Даже не верится, что Бартоломью все еще спит. Он, наверно, весь мокрый от пота.
— Вижу, идея приехать сюда оказалась не такой уж удачной. — Чейз повернулся к ней лицом.
— Тогда почему же ты предложил ее?
— Бог знает, Аманда, почему. Но мы уже почти на месте. Так что давай посидим у озера и немного охладимся.
Лошади почуяли запах воды и ускорили шаг. Через несколько минут они перебрались через земляную плотину, перегораживающую ручей, и Аманда наконец увидела озеро. На песчаном берегу росли огромные тополя со стволами в белых и серых пятнах. Они затеняли оазис, образованный озером. Аманда уже имела возможность понять, какое резкое различие существует между солнцем и тенью. Тень возле воды показалась ей раем.
Они спешились и привязали лошадей к ветвям кустов. Аманда подошла к Чейзу.
— Сейчас помогу тебе снять колыбель.
— Спасибо.
Чейз спустил лямки с плеч. Аманда приняла на руки вес ребенка и его «транспорта» и заметила темные полосы пота на спине Чейза. Потом она перевела взгляд на малыша. Бартоломью открыл глаза и заморгал.
— Привет, солнышко. Путешествие закончено. — Аманда поставила колыбель на песок и расстегнула ремни.
— С ним все в порядке?
— Только немного мокрый и голодный, — ответила Аманда, не поднимая головы. Долгожданная прохлада чуть-чуть улучшила ее настроение. — Вот сменю пеленки, покормлю его, и он будет в полном порядке.
— Тогда, пожалуй, я немного поплаваю, если тебе не нужна моя помощь.
Аманда подняла паза и увидела, что он уже сбросил рубашку. Медальон из оловянного сплава блеснул на солнце.
— Замечательная мысль. Ты часто тут плаваешь?
— Когда пруд в патио слишком переполнен, чтобы делать упражнения.
Пот ручьями катился у Аманды по спине, и она бросила мечтательный взгляд на озеро.
— Ты тоже можешь искупаться, когда покормишь Бартоломью. Я посмотрю за ним.
— Я… не взяла купальник.
Аманда развернула одеяло и вынула Бартоломью. Потом встала, прижимая его влажное маленькое тельце к плечу, и посмотрела на Чейза.
— Я тоже. — Он сидел на камне и стаскивал сапоги. — Не думал, что буду плавать. А ведь мог бы и сообразить, что, когда сниму со спины малыша, надо будет размяться.
— Раз у меня нет купальника, придется подождать тебя на берегу.
— Ну и что же? Плавай в белье, потом посиди на солнце, пока высохнет. — Он встал, расстегнул ремень и джинсы, спустил их на бедра и посмотрел на нее. — Аманда, ты подглядываешь!
Кровь бросилась ей в лицо. Она отвернулась и пошла к лошади, чтобы достать из седельной сумки запасной подгузник.
— Просто меня удивило твое предложение. Я не так безразлична к подобным вещам, как ты.
— Чертовски безразлична. По крайней мере по отношению ко мне.
Она резко обернулась.
— Если ты имеешь в виду прошлую ночь…
— Да, я имею в виду прошлую ночь. Я долго думал об этом и пришел к заключению, что ты подсознательно знала, как повлиять на меня. Кормить грудью ребенка и массировать мне спину! Ты флиртовала со мной, Аманда.
— Нет! Я хотела тебе помочь, а другого выхода у меня не было.
Но ее кольнуло угрызение совести. Сказать по правде, ей действительно нравилось дразнить его вчера. Нет, не просто нравилось — она наслаждалась. И теперь пришла в ярость оттого, что он разгадал ее хитрость.
— Хорошо, сейчас мне тоже нужна помощь, и у меня нет другого выхода.
Чейз сбросил джинсы и пошел к озеру. Аманда вздрогнула. Последний раз, когда она видела Чейза без одежды, его тело напоминало скульптуру из белого мрамора. Но недели, проведенные на солнце, превратили его в бронзового бога. Чейз вошел в воду, поиграл мышцами спины и нырнул. Аманда сделала вывод, что он определенно флиртовал с ней. И добился того эффекта, которого хотел.
Пока Чейз плавал, она подложила Бартоломью чистый подгузник и села под раскидистый тополь. Потом принялась кормить сына, наблюдая за мощными гребками Чейза. Озеро оказалось больше, чем она представляла, — по меньшей мере шестьдесят ярдов в самом широком месте. Чейз подплыл к дальнему берегу и тут же поплыл назад. Солнечные лучи искрились на его плечах, от течения, созданного им, покачивался тростник, окаймлявший противоположный край озера.
