Кроме того, каждому подсудимому в отдельности обещано по секрету спасение жизни. Образ Радека и его дачи будет все время мелькать пред взорами этих замученных людей. Еще большим тормозом явится мысль о семье, о близких, которые неизбежно погибнут в случае открытого протеста. Но как бы гладко ни прошел судебный процесс с внешней стороны, он сам взорвет себя на воздух политической, моральной и психологи ческой бессмыслицей подлога. Об этом будет сказано в свое время.
18.00, 1 марта, 1938 г. Койоакан
НОВЫЙ МОСКОВСКИЙ ПРОЦЕСС269
Обвиняемые
Главными фигурами нынешнего процесса являются Бухарин, Рыков и Раковский. Ими можно измерить глубину реакции в СССР. Рыкова я первый раз встретил в Париже в 1910 г. Большевик Дубровинский 270, давно умерший, сказал мне шепотом, указывая на Рыкова: 'Во всякой другой стране Алексей был бы министром-президентом'. 14 лет спустя Рыков был по моему предложению избран на освободившийся после смерти Ленина пост председателя Совета народных комиссаров. Лишенный чис-то теоретических интересов, Рыков обладает ясным политиче-ским умом и выдающимися способностями администратора. Несмотря на сильное заикание, Рыков оратор большой силы. Всю свою сознательную жизнь он отдал служению одной и той же идее.
В противовес Рыкову Бухарин -- чистый теоретик, лектор, писатель, один из немногих большевиков, лишенных организаторских способностей. Именно поэтому он никогда не входил в состав правительства. Зато он был редактором центрального органа 'Правда' -- пост исключительного значения, а после па-дения Зиновьева -- руководителем Коминтерна (1926--27 гг.). В характере Бухарина всегда было что-то детское, что делало
его, по выражению Ленина, 'любимцем партии'. Теоретическая мысль Бухарина отличается капризностью и склонностью к парадоксам Он нередко и весьма задорно полемизировал против Ленина, который отвечал ему сурово, но в педагогическом тоне. Острота полемики никогда не нарушала, однако, дружеских отношений. Бухарин был влюблен в Ленина и привязан к нему как ребенок к матери. Если бы в те годы кто-нибудь сказал, что Бухарин будет обвинен в подготовке покушения на жизнь Ле-нина (через 20 лет!), каждый из нас предложил бы посадить этого пророка в сумасшедший дом.
Раковского я знаю с 1903 г. Наша тесная дружба длилась до 1934 г., когда Раковский покаялся в своих оппозиционных грехах и вернулся в правительственный лагерь. В полном смысле слова международный революционер, Раковский кроме родного болгарского языка владеет русским, французским, румынским, английским, немецким, читает на итальянском и других языках. Изгнанный из девяти европейских стран, Раковский связал свою судьбу с Октябрьской революцией, которой он служил на самых ответственных постах. Врач по образованию, блестящий оратор и писатель, он привлекал всех открытым ха-рактером, отзывчивостью, психологической находчивостью.
У Бухарина за плечами 30 лет революционной работы, у Рыкова -- скоро 40 лет, у Раковского -- почти 50. Эти три лица обвиняются в том, что внезапно стали агентами иностранных держав и 'шпионами' с целью разгрома и расчленения СССР я восстановления капитализма. И все три после соответственной обработки в тюрьме ГПУ признают себя виновными.
Следующим по значению надо поставить Крестинского, адвоката по образованию, старого большевика, который был предшественником Сталина на посту секретаря Центрального комитета партии, прежде чем стать народным комиссаром финансов, а затем послом в Берлине. Телеграммы сообщают, что нервный и порывистый Крестинский на первом же заседании суда опроверг все свои показания, данные на предварительном следствии. Заразит ли он своим примером других, или же после короткой вспышки мужества снова впадет в прострацию, покажут ближайшие дни.
Особое место на скамье подсудимых занимает Ягода, который в качестве вдохновителя, затем начальника ГПУ был в течение десяти лет самым доверенным лицом Сталина по борьбе с оппозицией. Человек по существу ничтожный, без особых примет, он стал воплощением духа секретной полиции. После под готовки процесса Зиновьева--Каменева (август 1936 г.) Ягода испугался перспективы дальнейшего истребления старых большевиков, среди которых было немало его личных друзей. Это решило его судьбу. Вчера только возведенный в сан полицейского 'маршала', он был низвергнут, арестован, объявлен предателем и врагом народа. Новый начальник ГПУ, Ежов, приме
нил к Ягоде те методы следствия, изобретателем которых надо признать по справедливости Ягоду, и добился тех же резуль-татов.
Из остальных обвиняемых политический интерес представляют Розенгольц и Зеленский271, старые большевики, бывшие члены Центрального комитета. Розенгольц, организатор по преимуществу, играл крупную роль в гражданской войне, в значительной мере под моим непосредственным руководством. Зеленский в течение нескольких лет руководил важнейшей в партии московской организацией. Бывшие народные комиссары Иванов272, Гринько273 и Чернов274 являются чисто администра-тивными фигурами новой формации. Три из обвиняемых (Ик-рамов275, Ходжаев276 и Шарангович277) известны мне как крупные фигуры провинциального масштаба. Пять имен (Крюч-ков278, Бессонов279, Зубарев280, Максимов281 и Буланов282) не вызывают в моей памяти никаких ассоциаций. Во всяком случае, это персонажи третьего и четвертого порядка. Особого внимания заслуживают четыре врача кремлевской больницы. Медицинскими услугами двух из них, Левина283 и Плетнева, мне не раз приходилось пользоваться. Двух других, Казакова284 и Виноградова285, помню по имени. Врачи обвиняются не более и не менее, как в том, что отравили народного комиссара тяже лой промышленности Куйбышева286, начальника ГПУ Менжинского и писателя Горького287. Только этого непостижимого обвинения и не хватало!288
Напомним вкратце, как выглядит большевистская партия и советская власть в результате серии судебных подлогов. Из девяти человек, которые при жизни Ленина входили в Политбюро, т. е. в верховное учреждение партии и государства, все, за исключением Сталина и своевременно умершего Ленина, оказались агентами иностранных государств. Самого Ленина от обвинения спасла только смерть. Во главе Красной армии и флота стояли сплошь изменники: Троцкий, Тухачевский, Якир, Уборевич и пр. Все советские послы: Сокольников, Раковский, Крестинский, Карахан, Юренев289 и пр. оказались врагами народа. Во главе промышленности и железных дорог стояли организаторы сабо-тажа: Пятаков, Серебряков, Смирнов, Лифшиц и другие. Во главе Коминтерна стояли случайно агенты фашизма: Зиновьев и Бухарин, как и во главе советской печати: Бухарин и Радек. Главы тридцати национальных советских республик оказались агентами империализма. Наконец, заведование жизнью и здоровьем вождей партии и правительства было поручено отравителям. Под этой картиной остается только дать подпись мастера: Иосиф Сталин.
* * *
Политически обвиняемые нынешнего процесса, как и прошлых, принадлежат к разным, притом враждебным группировкам. Бухарин и Рыков вместе с председателем профессиональных союзов Томским, которого довели травлей до самоубийства, стояли во главе правого крыла партии. Их борьба против троцкизма носила наиболее последовательный и принципиальный характер. Рука об руку с ними Сталин, игравший роль центра, подготовил полицейский разгром левой оппозиции в 1928 г. О существовании правотроцкистского 'блока' я узнал только из газет. Реальный блок, в котором правые участвовали в течение нескольких лет, был их блок со Сталиным против меня и моих Друзей.
Раковский, Крестинский и Розенгольц действительно были в свое время моими единомышленниками. Активную роль в левой оппозиции играл один Раковский. Его перу принадлежит блестящий очерк политического и нравственного разложения советской бюрократии290. Розенгольц и Крестинский скорее могли быть отнесены к числу сочувствующих оппозиции, чем к ее активным членам. В 1927 г. оба перешли в лагерь Сталина, превратившись в исполнительных чиновников. Раковский держался дольше других. До меня дошли сведения, к сожалению, не проверенные, что Раковский сделал в 1934 г. попытку бежать из Барнаула (Алтай) за границу, был ранен, арестован и поме щен в кремлевскую больницу. Только после этого больной и измученный борец капитулировал перед правящей кликой.
Бывшие правые, бывшие левые, чиновники сталинской шко-лы, аполитичные врачи и таинственные незнакомцы не могли участвовать в политическом заговоре: они связаны воедино только злой волей прокурора.
Нынешний большой процесс, как и первые два, вращается точно вокруг незримой оси, вокруг автора этих строк. Все преступления совершались неизменно по моему поручению. Люди, которые были моими непримиримыми противниками и изо дня в день вели против меня кампанию в печати и на собраниях, как Бухарин и Рыков, оказались почему то готовы по одному моему сигналу из-за границы совершить любое преступление. Члены советского правительства становились по моей команде агентами иностранных
