Он махнул рукой в сторону дворца Дзидзюдэн.
- Не так уж это и глупо... - пробормотала госпожа Акико, кутаясь поплотнее в свое теплое платье. - Сейчас дворец совершенно пуст. До пира еще далеко, если туда и приходят слуги, чтобы приготовить зал, то делают это днем, но никак не ночью. Вот хитрая девчонка... Чего доброго, и кошку прихватила...
- Никакой девчонки она с собой не взяла, - возразил удивленный Кэнске, глядя снизу вверх. Не так уж часто доводилось ему видеть вблизи придворную даму такого ранга. - Она вошла во дворец одна.
- Кто вошел? - в свою очередь удивилась Акико.
- Дама, с вашего позволения, - сказал Кэнске. - Молодая дама, очень нарядная и красивая.
- А Норико?
- Норико с ней не было. Да разве бы девочка посмела ночью бегать между дворцами? И к тому же Норико приставлена служить нашей молодой госпоже... - Кэнске задумался, вспоминая, какой ранг придворной дамы присвоен дочке его хозяина и с какого китайского знака начинается фамилия Минамото, и закончил не очень уверенно: - ... Гэн-но-тюро... Разве может она сопровождать ночью какую-то другую даму?
- И та дама была совершенно непохожа на Норико? - спросила госпожа Акико. Оставалось предположить, что девчонка стянула где-то дорогой наряд.
- Она куда старше Норико, ей, пожалуй, лет двадцать будет, - подумав, сообщил Кэнске. - А то и все двадцать два.
- Но кто же это? - изумилась Акико. - Погоди... Не может быть, чтобы ты не видел Норико!
- Очень даже может быть! - отрапортовал старший кэрай. - Если она вышла не через южный вход, как полагается, то ее видел не я, а господин Фудзивара Нарихира.
- Кстати, а где он, господин Нарихира? - наконец догадалась спросить Акико.
- Да он, я полагаю, во дворце Дзидзюдэн, там же, куда изволил проследовать и господин Юкинари. Сперва туда мой господин вошел, а двое слуг у входа остались, потом, насколько я понимаю, та дама, а потом уж и господин Фудзивара Нарихира.
- Они попросту не найдут друг друга в этом огромном дворце, - заметила Акико. - Как бы то ни было, я тоже должна пойти туда. Будешь меня сопровождать. Должна же я найти эту скверную девчонку!
- Может быть, не стоит вам в темноте там бродить? - осмелился возразить Кэнске. - Я сам ее найду и приведу.
- А если она тебя не послушает? Девчонка, очевидно, уродилась скрытной и лживой! - в сердцах воскликнула госпожа Акико. - Если ее поймают на чем-то недозволенном, отвечать за нее придется ее хозяйке, Гэн-но-тюро... госпоже Йоко, твоей молодой хозяйке, ты это понимаешь?
- С позволения госпожи, я буду сопровождать... - проворчал Кэнске. Только я бы на вашем месте не ходил. Нечисто там...
- Разумеется, во дворце грязно, - согласилась Акико. - И я могу испачкать платья. Воображаю, что там делается... Но платья мне выстирают, пусть это тебя не беспокоит.
- Я о другом. Там, видно, нечистая сила завелась, - сообщил Кэнске, вставая с колен. - Недаром же господин Фудзивара Нарихира пригласил с собой заклинателя злых духов!
- Кого?.. Уж не сошел ли он с ума?..
- И амулеты себе на шею повесил, - сердито добавил Кэнске.
- Тем более нужно пойти! - даже обрадовалась госпожа Акико. - Такое забавное событие нельзя пропускать! Воображаю, как это будет смешно...
Но по физиономии Кэнске было видно, что он, старший кэрай, ничего смешного в заклинании злых духов не находит.
Однако ослушаться приказания он не мог.
В жизни придворных дам обыкновенная прогулка в сад уже была событием, а путешествие до караульни Левой или Правой гвардии - делом, о котором могли и государю доложить. Хотя принять ночного гостя и выпустить его на рассвете дама могла почти безнаказанно, все ее похождения строго ограничивались стенами дворца, где она состояла при ком-то из государевых супруг. Госпожа Акико оглянулась по сторонам, убедилась, что возле дворца Кокидэн никто не бродит, распевая японские или китайские стихи, никто не спешит на любовное свидание, а до прохода Человека-Петуха, громко обьявляющего сперва свое имя, а потом час и четверть часа, время еще есть.
И она, подхватив свои многочисленные подолы, перебежала открытое место легко, как молоденькая девушка. Кэнске последовал за ней, поражаясь ее смелости.
На самой лестнице дворца Дзидзюдэн придворная дама малость оробела.
- Ты иди вперед, - велела она кэраю. - Вряд ли та дама и господин Юкинари беседуют в большом зале. Обычно там так расставляют перегородки, чтобы было где разместить и слуг, и танцоров, и музыкантов... Они наверняка нашли себе уютный закуток. Какой знак ты должен подать господину Нарихара?
Кэнске оглянулся по сторонам - не видит ли их кто на этой широкой лестнице? И два раза негромко каркнул.
- Кра-а-а! Кр-ра-а! Простите, так уж мы уговаривались...
- Ты считаешь, что вороны кричат по ночам? - зажимая рот рукой, чтобы не рассмеяться, спросила госпожа Акико. Отняв руку, она уставилась на ладонь и сразу же отвернулась от Кэрая.
Наложенные с утра белила, потревоженные рукой, стали осыпаться - и она знала, что на лице останутся некрасивые пятна.
- Вот именно потому, что ворон, если он в своем уме, ночью орать не станет... - объяснил Кэнске. - И это тайный знак тэнгу. Даже если кто-то услышит - подумает на них.
А услышал это наивное карканье не кто-нибудь, а Бэнкей, который выбрал для засады неожиданное, но весьма удобное место - знаменитую снежную гору перед государевой резиденцией - дворцом Сэйредэн. Ее утыкали сверху сосновыми ветками, так что было где спрятаться. Сверху Бэнкей прекрасно видел дворец Кокидэн, а когда переполз чуточку левее - то и дворец Дзидзюден, куда этой ночью все, как сговорившись, затеяли какое-то подозрительное паломничество.
- Очень все это любопытно, - сказал сам себе Бэнкей. - Сперва молодой господин Минамото Юкинари, потом закутанная дама, потом господин Фудзивара Нарихира с целой свитой, а теперь еще и эти двое... Уж не пир ли они там затеяли?
Вдруг он закусил губу.
- Пир... - повторил он. - А вот и гости прилетели...
На краю черепичной крыши маячил черный шар. Он легко приподнялся в воздух - и стало видно, что за ним тянется черный шлейф...
Бэнкей схватил посох и кубарем скатился с горы.
* * *
- Наконец-то я нашел тебя, - сказал Юкинари. - Я по всему государеву дворцу искал тебя и нашел. Наконец-то я слышу твой голос...
- И я слышу твой голос... - повторила стоявшая перед ним красавица. Китайская накидка стекала с ее плеч, мерцая голубым узором по белому полю, а из-под накидки виднелись нарядные платья, и все это было нежным, светящимся, полупрозрачным, а в середине угадывался синий силуэт.
Они стояли у открытой створки ситоми, для приличия любуясь луной, потому что утонченные любовники начинают беседу с вещей изысканных.
- Какие у тебя прекрасные волосы... но я думал, что у тебя густая блестящая челка, а ты убираешь их со лба... и лоб... какая поразительная белизна...
Честно говоря, Юкинари не знал, что нужно говорить даме в ночь первого свидания, хотя что нужно делать - он знал прекрасно. Толстушка в красном переднике много чему научила его на постоялом дворе. И без всяких поэтических сравнений...
- Ты тоже красивый, - тонкие пальцы красавицы коснулись его округлых щек. - Но я не за красоту тебя полюбила. Я полюбила тебя за твою любовь ко мне...
- Я ее ничем еще не доказал, - скромно сказал Юкинари. Хочешь - докажу? Я бы приходил сто ночей подряд к твоим воротам, если бы ты только приказала!..
