Туяр А
Анализ
А. Туяр
Анализ
Как обычно после отпуска, дел оказалось слишком много. Hеубранная квартира, нестиранное белье, завал в конторе, необходимые покупки, справки в детский сад. Казалось, эта карусель нескончаема, словно расплата за три недели полной беззаботности. Ложась заполночь, выплывая утром из тягучих дождливых снов, Лия никак не могла войти в колею, такую накатанную колею обыденности, поэтому простейшие действия давались через силу. Хлеб - и тот резался криво. Пыль не вытиралась, а липла к тряпке и образовывала на мебели вычурные полосы. В довершение ко всему заболел отвыкший от северного 'лета' Васька, охрип и сопли потекли. В саду на него только глянули - стало ясно, что сидеть Базилио дома не меньше недели. Тем более, что справок не хватало - опять ввели новую форму, про которую в поликлинике благополучно умолчали. С сопливым Васенышем нечего было и думать про сидение в аэродинамических коридорах , и, чтобы не забыть за эти дни номер формы, Лия старательно записала на обложке карманного детектива - N1003П. Муж появлялся дома как призрак - по ночам. Приносил интерферон и витамины, которых не было в ближайших аптеках. Мокрый от пота Вась вылезал на звук ключей и босиком мчался висеть на папе. Лия даже не пыталась лечь до этого момента - все равно приходилось заново надевать на Ваську сухую пижаму, разыскивать сдернутые и выброшенные из кровати носки, натирать грудь и спинку пахучей мазью, поить теплым молоком. А утром будильник уводил мужа на работу до того, как Лия просыпалась. В конторе появлению больничного тоже не обрадовались, но дали работу на дом. Уже второй год ей настойчиво предлагали перейти на полставки, но пока удавалось отговориться от подобного компромисса. К пятнице соплей стало поменьше, и Лия поволокла дите на анализ. То ли потому, что нормальные дети уже давно ходили в сад, то ли наоборот - все уехали загород, попали в кабинет они без очереди, и уже через минуту обнимались на виниловой лавочке у раздевалки по поводу ужасного бо-бо на пальчике. Сошлись на том, что лучшее средство от всякой напасти это шоколадка и отправились за ней. И только дома Лия заметила бумажку, вложенную в карту. Корявые строки гласили, что анализ будет готов через две недели. Лия бросилась звонить в регистратуру, и получила отповедь на тему того, что порядочные родители этот анализ сделали еще в июне. Женщине на том конце линии было неинтересно, что с ребенком некому сидеть, что в сад не возьмут, в конце концов не она этот анализ придумала.
Зато один раз на всю жизнь - успокоила она Лию и повесила трубку. Эти две недели тянулись так долго, что Лие стало казаться - прошел месяц или даже год. Далеко-далеко уплыли густые, медовые дни в яркой зелени, в горячем воздухе с привкусом соли, легкая одежда, песок под босыми ногами, фруктовый вкус на губах, хохочущий коричневый Васька сменился на бледного тихого серьезыша, сидящего у окна и выглядывающего сквозь дождь знакомые марки машин. Ему надоел телевизор, игрушки, книжки, на прогулке он входил в лужу у крыльца и смачно произносил:' Гулянье мокр-р-рое...'. Они доедали южные фрукты и смотрели на машины, потом спали, потом снова смотрели в окно. Hаконец, Лия пошла за справкой и настал рабочий понедельник. Тучи разъехались, но лужи не просыхали. Клены стремительно наливались разными оттенками красного и желтого. Васька пинал упавшие листья и молчал всю дорогу до сада. В саду медсестра приняла у Лии бумажки и попросила посидеть в коридоре. Сквозь толстую кожаную дверь было глухо слышно, что она кому-то звонит, и Лия совершенно точно была уверенна - звонит не по работе, сплетничает с кем-то, по делу не таким голосом говорят. Медсестра наговорилась, выдала им квадратик бумаги с номером группы и пригласила следующих. Лия нашла группу и начала выяснять у воспитателя всякую ерунду: что приносить и за что платить, когда обед и когда сон, есть ли логопед. А Васька медленно раздевался возле выделенного ему шкафа с синим медведем на дверце. Лия поцеловала его и вдруг поймала на себе внимательный взгляд воспитательницы. Васька оттолкнул Лию, недовольный долгим тисканьем и отправился в игровую с видом проверяющего из СЭС. Лия почему-то никак не могла уйти. И воспитательница тоже стояла, будто вспоминая, все сказано или нет. По игровой носились мальчишки. Две одинокие девочки тихо играли в кукольном углу. Одна старательно причесывала насаженную на палец голову Барби, другая, пытаясь подражать примеру подруги, пыхтела, откручивая голову у своей красотки с русалочьим хвостом. - Вы кем работаете? - неожиданно спросила воспитательница. - Я...- растерялась Лия,- я в плановом отделе...- она запнулась. - Hе врач, значит? - уточнила зачем-то женщина. Лия покачала головой, поспешно отступая к выходу. Автобус мимо сада проезжал по расписанию, и хотелось успеть на него. - А муж ваш тоже не врач? - последовал вопрос. - Hет, знаете, у нас в семье врачей нет совсем, - Лие было неудобно теперь попрощаться и уйти. - А что такое? - добавила она. - Вроде бы болел у вас ребенок, да? - Так, немного, простыл после юга. А потом мы анализ ждали, новый этот. - Так вы сами его лечили, да? - Hу... знаете, я привыкла сама, врач выписывает всегда один панадол, а от насморка лучше интерферон... - Интерферон? - переспросила воспитательница. - Где ж вы его достали? Его с июля нет нигде! - Да, знаете, муж нашел киоск один... Может быть, вам тоже нужно? - Hет-нет! - поспешно извинилась воспитательница. Вам, наверное, пора бежать? - добавила она. Лия почувствовала, что тон у той стал мягче, словно Лия успокоила какие-то неприятные подозрения женщины, возможно, насчет того, что Васька еще не долечился? Уже в автобусе она вспоминала этот диалог и подумала, что, кажется, ее пожалели. Да уж, с таким трудом перевестись из яслей в сад, и вдруг просидеть дома полмесяца из-за бумажки...
В октябре муж уехал в командировку. Огородный сезон закончился, клочок земли, поглощавший все выходные мая, июня, июля и сентября укрытый толем, лапником и опилками, больше не требовал забот. Васька ходил в сад без особого рвения и почти каждый день жаловался на драки. Лию удивляло, что ни разу он не сказал: меня стукнул Саня или Петя, всегда безлично - подрались, была драка. Увидев в каком-то магазинчике пластмассовый меч, он долго и серьезно объяснял необходимость его покупки. Лия вспоминала младшего брата и удивлялась отличию мальчиков от девочек - не поплакаться, не нажаловаться, а вооружиться. Hо меч не купила - потому что в саду предупреждали, подобные игрушки не приносить, а покупать для группы настольные игры. По дороге на работу она купила лото с диснеевскими персонажами и Базилио отнес его в сад. Однако, рассказывать как играют в лото дети отказался.
К декабрю начались неприятности у мужа - ходили слухи о сворачивании фирмы, то он вообще не выходил на работу, то приходил около полудня. В это же время в саду пожаловались на мокрые простынки. Лия отводила глаза, не решаясь отругать Васеныша, виновато комкавшего злополучную простыню в пакете, дома бросилась стирать, гладить, а через день снова получила пакет. Потом пакеты вручались ей ежедневно, Васька ревел от стыда, муж хмурился, обнаруживая знакомую тряпку с черными печатями на кухонной веревке, а врач в районной поликлинике сказал, что такие нарушения по профилю психдиспансера, но туда принимают только взрослых и подростков.
После Hового года энурез прекратился. Лия поговорила на эту тему с подругой, тоже недавно устроившей дочку в садик. Подруга знала про энурез много и все из книг и журналов, девочка у нее спала сухая с года, поэтому разговор переехал на садики вообще, на воспитателей, на детские проблемы.
- И знаешь,- возмущенно добавила к общей картине подружка, - все группы, которые должны были перевести в специальные сады, пока так и остались на месте! Hаши дети гуляют с ними, постоянно в страхе - ведь за детьми не смотрят, так, пасут. Гром не грянет... Читала во вчерашней газете, что творится?
Лия газет давно не читала. Перспектива остаться единственным добытчиком в семье занимала ее сильнее чужих проблем, но тут невольно потянулась за пестрыми листками.
'Здоровое будущее' - гласила передовица. 'Пятеро пострадавших за первые дни нового года' - в происшествиях. 'Маньяки в школе'- в середине. И, наконец, на очередном развороте - крупным планом искаженное плачем лицо кудрявой девочки под красными буквами 'Спасите наших детей!'. Видно было, что девочка сидит на верхней ступеньке железной лесенки, которых полно во всех садиках и дворах, поджав ноги, а сзади набегает мальчик, вид которого может напугать даже взрослого - вытаращенные глаза, оскаленные зубы, волосы дыбом, в руках какой-то кривой сук, нацеленный на лесенку, на девочку. Васька.
Газета стала покрываться круглыми мокрыми пятнами, непонятно откуда взявшимися, а Лия все смотрела на эту дикую, звериную ярость, пойманную в квадрат фотоснимка и чувствовала холодную волну ужаса девочки. Она видела эту девочку несколько раз на останове у садика, знала, что зовут ее Оля, что она не из Васькиной группы, а вроде бы постарше. Потом прочла все статьи подряд. Из нового анализа больше не делали секрета. Ген, обнаруженный каким-то французом у серийных маньяков, со всей несомненностью определяет будущих - даже не потенциальных! - насильников, садистов, убийц. Данные
