– Но они же мне не верят, – пожаловался тот.
– Поверят. Вы сейчас пойдете к врачу, снимок у вас хороший, я посмотрела. Вот увидите: все будет хорошо.
– Мне еще домой ехать, – разохался Велемир Ипатьевич. – А я так устал!
– А мы зайдем ко мне, попьем чаю. Я живу в двух шагах. Господи, о чем я говорю! – всплеснула руками Ираида Осиповна. – Вы же все знаете!
– Я устал и голоден, – вздохнул Синьборода. – Вы, похоже, меня понимаете. Вы такая... понимающая женщина... Бедная Анна! Вот что значит, не следить за своим здоровьем!
– Да, да, – поддакнула консьержка. – Надо себя беречь.
– Ираида Осиповна, – позвал Алексей. Оба вздрогнули, и консьержка и Синьборода: идиллия была нарушена. – У меня к вам последний вопрос. Мы с женой уже прошли всех врачей и скоро уходим. Вы уверены, что не впустили Илью Шемякина?
– Сколько можно повторять? Я его не впустила! Даже если бы я его впустила, ему не открыла бы дверь сама Анна Павловна! Он это прекрасно понял и не стал прорываться в подъезд.
– Значит, не Шемякин. А после него в подъезд кто-нибудь заходил? До того, как вы поднялись наверх за вязанием?
– Никого не было, – заверила Ираида Осиповна.
– Как? Совсем никого?
– Что вы хотите? Утро, праздники. Гости в такую рань не ходят. Я не вас имею в виду, – поспешно добавила Ираида Осиповна, глянув на Синьбороду. – Я даю вам честно слово: с десяти до половины одиннадцатого никто в подъезд не заходил. Вас ведь это время интересует? А потом я поднялась наверх.
– Шемякин во сколько ушел?
– Минут пятнадцать одиннадцатого. Да, как раз начался концерт. Как только он ушел, я заняла свой пост и включила телевизор.
– Леша, ты скоро? – нетерпеливо спросила Саша.
– Да, да, родная, иду. Значит, в начале одиннадцатого она еще была жива, – задумчиво сказал Алексей. – Времени еще меньше. Каких-то пятнадцать минут. В эти пятнадцать минут все и случилось...
– Леша!
– Иду!
Вслед за Сашей он пошел дальше по коридору. И чуть не столкнулся с Пичугиным. Тот сразу занервничал и полез в карман за носовым платком. Похоже, не в тот карман, потому что с досадой вынул руку.
– А я все думал, куда ее засунул? – Пичугин растерянно посмотрел на визитку, зажатую в руке. Острый взгляд Алексея увидел знакомые синие буквы: «Медрай». – Я же время на ней записал! И дату, на которую назначили осмотр! Хорошо, память пока не подводит.
«Не он, – машинально подумал Леонидов. – Его визитка все это время преспокойно лежала в кармане брюк. Тогда в прихожей у трупа чья?»
– Вы уже всё? – спросил он у Пичугина.
– Врачей прошел всех. Куда мне теперь?
– Езжайте домой, – устало сказал Алексей.
– Значит, вы мне поверили? – обрадовался Александр Сергеевич.
– Поверил, не поверил... Вон ваше алиби, – кивнул через плечо Леонидов. – На диване сидит.
– Консьержка? – удивился Пичугин. – Но...
– Не консьержка. Старик с тростью. Он увидел труп раньше вас. Да и Наиля говорит, что из ее квартиры вы до половины одиннадцатого не выходили.
– А я что говорю? – приосанился Пичугин. – Зачем мне ее убивать?
– Леша! – Саша, кажется, потеряла терпение. – Ты идешь, наконец?!
– Иду, иду.
– Со всеми поговорил? – спросила жена, спускаясь по лестнице на первый этаж.
– В том-то и дело, – Алексей вздохнул. – Разбились мои последние надежды. Я, Сашенька, в тупике. Что делать?
– Обедать!
«Она права. Я от голода уже ничего не соображаю».
– Вы не знаете, Анастасия Дмитриевна, где тут ресторан? – спросил Алексей у Владимирской, которая как раз прощалась со своим красавцемкуратором.
– Направо и до конца, – махнула рукой леди в золотом.
– А вы уже всё?
– На сегодня всё. Как только будут готовы анализы, пожалуйста, мне позвоните, – сухо сказала Владимирская Руслану. И тут зазвонил ее мобильный телефон. – Миша? – несколько растерянно сказала в трубку Анастасия Дмитриевна. – Я думала, ты на горном склоне. Как там у вас погода? Что ты сказал?! Ты серьезно?! Конечно, я рада, что ты возвращаешься. Да, я буду тебя ждать... А лучше встречу в аэропорту! Как ты сказал? Нам надо опять сойтись?!
Ольга и Илья Шемякины уже были в дверях.
– Вот видишь, все не так страшно, – с усмешкой сказала мужу Ольга.
– Идем отсюда поскорее! – поежился тот.
– Я бы на твоем месте так не торопилась.
– Почему? – удивился Шемякин.
– Потому что дома тебя ждет неприятный разговор. Нам надо разойтись, Илья.
– Что?!!...
– Какой безумный день, – пожаловалась Саша. – Признайся, что ты приложил к этому руку!
– К чему? К браку или к разводу?
– Ко всему! Ты везде успел!
– Не успел только узнать, кто убил старуху-процентщицу, – горько сказал Алексей. – Получается, что никто. Народ потихоньку расползается, и я уже, похоже, никогда не узнаю правду.
– А для тебя это принципиально! – съязвила Саша.
– Представь себе, да.
– Горе-сыщик! – тронула его за вихор жена. – Не переживай так. Идем же!
«Рестораном» громко назывался буфет при клинике. Никто не спешил к Леонидовым с меню, когда они уселись за облюбованный Сашей столик у окна. Потерявший терпение Алексей пошел к барной стойке сам.
– Девушка, обслужите нас, пожалуйста, – попросил он.
– Вот меню, – сунула та ему в руки корочки. – Выбирайте, к вам подойдут.
Зал был почти пуст. В глубине сидели две женщины, оживленно что-то обсуждая, да за соседним столиком, дожидаясь своего заказа, печально жевала булочку Шаль.
– Что будешь есть? – спросил Алексей у жены.
– Все!
– Ого! – Алексей не стал напоминать ей про полное отсутствие аппетита и ком в горле. – Есть супы.
– Буду!
– Стейк форели...
– Буду!
– Блины с икрой...
– И блины!
– Они не здесь готовят, – напомнил Алексей. – Разогревают готовую еду в микроволновке. Так что ее качество сомнительно.
– Мне все равно! Я хочу есть!
– Девушка! – позвал Алексей. К ним нехотя подплыла рыхлая рыжая официантка. – Два супа...
