— Сын мой, только не говори, что ты никогда прежде не оказывался на моём месте.
Я задумался, ища такой же саркастический и острый ответ, но все, к чему я пришел, было: «Туше».
Он провел рукой по практически лысой голове, и я внезапно заметил, насколько постарел Фортхилл с тех пор, как я первый раз встретился с ним. Его волосы стали еще более жидкими и тусклыми, руки более сухими и изрезанными морщинами времени.
— Я сожалею, Гарри, — сказал он, похоже, искренне. — Если бы я мог… есть что- нибудь еще, что я могу сделать для тебя?
— Вы можете поторопиться, — ответил я тихо. — Напряжение нарастает, кто-то отправится на встречу с Всевышним.
И возможно это буду я.
Я с повышенным вниманием приближался к парку. У меня заняло примерно полчаса на то чтобы убедиться, что там нет Жука, готового поприветствовать меня еще одним салютом пятидесятого калибра. Конечно, он мог наблюдать из окна одного из ближайших зданий — но ни одно из них не было отелем и не предоставляло квартиры в аренду, и ни одно возвышение вокруг парка не предоставляло хорошего обзора для стрельбы. К тому же, если я буду избегать каждого места, где маньяк с мощной винтовкой, возможно, может выстрелить в меня, то я проведу остаток своей жизни дома под кроватью.
Тем не менее, во избежание вреда осторожность не помешает. Вместо того чтобы идти через открытое пространство парка к софтбольному полю, я выбрал окружной путь по внешней стороне — и услышал тихие рыдания из полумрака под трибуной, напротив той, где я сидел с Майклом.
Я замедлил шаги и, приблизившись, заглянул под трибуну.
Девушка в шортах, кедах и зеленовато-голубом командном свитере, сидела, обхватив руками колени, и тихо плакала. У неё были волнистые рыжие волосы, и она была слишком худощава, даже для кого-то её возраста. Мне понадобилось около минуты, чтобы узнать в ней члена команды Алисии — игрока второй базы.
— Эй, там, — сказал я тихо, стараясь говорить ласково. — С тобой все в порядке?
Девушка посмотрела вверх, её глаза расширились от удивления, и она немедленно начала вытирать глаза и нос.
— Ой. Ой, да. Я в порядке. Я в полном порядке, сэр.
— Верю, верю. Сейчас ты мне скажешь, что у тебя аллергия, — улыбнулся я.
Она глянула на меня с маленьким намеком на улыбку, в тяжелом дыхании мелькнул призрачный намек на смех, который тут же трансформировался в еще один всхлип. Её лицо исказилось в мучительной гримасе. Она вздрогнула и, опустив голову, заплакала еще сильнее.
Я могу быть таким сосунком. Я залез под трибуны и сел возле неё, на расстоянии нескольких футов. Девушка проплакала еще несколько минут, пока не начала успокаиваться.
— Я знаю вас, — сказала она минуту спустя, между всхлипываниями. — Вы говорили вчера с тренером Карпентер. Алисия сказала, вы друг семьи.
— Я бы хотел так думать, — согласился я. — Я Гарри.
— Кэли. — Шмыгнула она носом.
Я кивнул.
— Разве ты не должна тренироваться с командой, Кэли?
Она пожала своими тощими плечами.
— Это не помогает.
— Помогает?
— Я безнадежна, — пробормотала она. — Я облажалась во всем, за что бралась.
— Ну, это не правда, — заверил я её. — Никто не может быть плох в
— Это я, — сказала она. — Мы проиграли две игры за этот год, и обе из-за того, что я облажалась. Мы выступаем в финальном матче на следующей неделе, и все рассчитывают на меня, а я… я могу подвести их.
Адские колокола, что за смешные маленькие проблемы. Но было очевидно, что это очень серьезно для Кэли и это целый мир для неё. Она была просто подростком. Для неё это, наверное, выглядело как очень большая проблема.
— Давление, — кивнул я. — Думаю, я понял, в чем дело.
Она посмотрела на меня.
— Честно?
— Конечно. Мне это знакомо. Ты чувствуешь, что человеческие жизни зависят от тебя, и если ты ошибешься, то они очень сильно пострадают — и это будет твоя вина.
— Да, — сказала она, хлюпая носом. — И я стараюсь изо всех сил, но я не могу.
— Быть идеальной? — спросил я. — Нет, конечно же, нет. Но какой выбор у тебя есть?
Она заинтересованно смотрела на меня.
— Ты рискуешь облажаться, делая любое действие. Ты можешь однажды плохо проделать упражнение по пересечению улицы и попасть под машину.
— Могу, наверное. — Кивнула она мрачно.
Я поднял вверх руку.
— Моё мнение. — Сказал я ей. — Если ты хочешь избежать рискованных действий, ты можешь остаться дома, закутаться в кокон из пупырчатого полиэтилена и никогда ничего не делать.
— Может я так и должна сделать.
Я фыркнул.
— Они все еще заставляют вас читать Диккенса в школе? «Большие надежды»?
— Ага.
— Ты можешь остаться дома и спрятаться, если ты так хочешь — и сдаться, как мисс Хэвишем. Наблюдать за жизнью из окна и раздумывать, какие вещи могли бы случиться или не случиться.
— Боже Мой, — воскликнула она. — Вы только что сделали Диккенса писателем моей жизни.
— Странно, верно? — спросил я её, кивая головой.
Кэли издала маленький задыхающийся смешок.
Я поднялся и кивнул ей:
— Я никогда не видел тебя, прячущуюся здесь, ладно? Я собираюсь сделать то, что собираюсь сделать, и оставляю тебя делать свой выбор.
— Выбор?
— Конечно. Ты хочешь снова надеть бейсболку и играть? Или ты хочешь сдаться и старой девой кружить по дому в остатках истлевшего свадебного платья и тридцати ярдах пупырчатого полиэтилена, строя заговоры против парня по имени Пип? — Я внимательно посмотрел на неё.
— Я уверенна, что это не верно, — серьезно ответила она.
— Знаешь что? В этом деле нет половинных решений. Я не очень хорош в том, чтобы давать мудрые советы, но это не останавливает меня от попыток. — Я подмигнул ей и ушел, обойдя вокруг опор туда, где в дальнем конце поля, на трибуне сидел Майкл.
