запоминались, вдруг вылетели из головы. Интересно, с чего бы?
Нилани обеспокоено обернулась к Джейсену:
– Он хоть разговаривает?
Словарный запас Бена вновь вернулся.
– Вы излишне снисходительны, – заметил он.
Она рассеянно взъерошила его волосы.
– Вот уж нет. Просто я на мгновение растерялась, – и снова обратилась к Джейсену. – Что ты собираешься делать первым делом? Обживаться на станции? – она указала на выход из ангара, а потом и повела их в ту сторону.
– Ты уже выяснила сведения, о которых я запрашивал? – спросил Джейсен.
Бен зашагал следом, сердито приглаживая волосы.
– Да, я нашла специалиста, который, по всей видимости, разбирается в твоих плетениях; это доктор Хейлан Ротам. Тактильное чтение и методики письменности – её специальность:
Приёмная доктора Ротам – как и её квартира – располагалась на первом этаже университета, выстроенного в своё время из дюрабетонных кирпичей и фальшпанелей и благополучно старившегося в течение нескольких веков. Стены коридоров и аудиторий потемнели – было в этом то ли что-то вкрадчивое, то ли мрачное и зловещее, в зависимости от особенностей восприятия – а уж их унылость, как показалось Бену, моментально отбивала всё веселье.
Впрочем, в кабинете стены было не так-то просто разглядеть. Они были опоясаны полками, выставлявшими напоказ книги, свитки, статуэтки мужчин и женщин разных рас в странных позах, мотки причудливо спутанных ниток и маленькие деревянные шкатулки с откидывающимися крышками.
Бен оглядел стол, за которым доктор Ротам расположилась вместе с Джейсеном и Нилани. Сама Ротам была человеческой женщиной, сухонькой и древней. Волосы её были совершенно седыми и тонкими, кожа бледная, в прожилках синеватых вен, и чуть ли не прозрачная. Она была одета в тёплое бордовое платье, хотя Бену и казалось, что температура в помещении куда как высока; зато глаза были ярко-синие, без намёка на старческую мутность. Она восседала на крутящемся стуле, оснащённом колёсиками и массивной нижней частью, которая всем своим видом указывала на наличие в конструкции маломощных репульсоров. Доктор разглядывала связку кисточек, поднеся её всего лишь на четыре или пять сантиметров к глазам.
– Сколько у вас тут всего, – проговорил Бен.
Даже не оглянувшись на него, доктор Ротам сказала:
– Конечно, а как же? И что показательно – вся информация, полученная при исследовании этих предметов, сейчас записана в моих рабочих инфопланшетах, в центральной базе данных Лоррда и в компьютерах каждого, кто когда-либо обращался ко мне за расшифровкой.
Бен ещё раз окинул взглядом обширные пространства, занятые полками.
– Но раз всё записано, зачем вы храните образцы? Они столько места занимают.
– Закономерный вопрос от джедая, который привык путешествовать налегке. Но не следует забывать об огромной разнице между вещью и её описанием. Скажем, ваши лучшие друзья. Предпочтёте ли вы, чтобы рядом был сам друг во плоти, или инфопланшет, заполненный сведениями о нём?
Бен задумался. Давать вот так сразу самый очевидный, 'правильный' ответ не хотелось – больно было похоже на капитуляцию. Так что он произнёс:
– Хороший вопрос, – он не раз слышал, как взрослые приводят этот ответ на множество вопросов; ему мнилось, что они говорят так, когда сами не знают толком, что сказать.
Джейсен хмыкнул, и доктор Ротам не стала настаивать на развитии темы. Бен рассудил, что здесь он своё мнение отстоял.
– Это, – начала Ротам, – вне сомнения, способ письма битов, изолированного островного этноса расы эйлагар, которые использовали узелковое письмо как средство запечатления генеалогических связей – так называемые 'линии предков'. В более поздние времена техника была усовершенствована и применялась для записи идей и утверждений. Навскидку, это можно перевести как 'Он уничтожит тех, кто попирает справедливость'.
Нилани нахмурилась.
– Это… на удивление угрожающе.
– Почему? – поинтересовался Джейсен.
– Да, – поддержал Бен. – Джедаи только этим и занимаются. Уничтожают тех, кто попирает справедливость.
Нилани покачала головой.
– Иногда наши действия приводят к уничтожению. Но цель наша не в этом. Уничтожение как самоцель слишком приближено к мести. Неподходящее стремление для истинного джедая.
Бен поймал взгляд Джейсена, молчаливо испрашивая подтверждения словам Нилани. Но тот лишь безучастно пожал плечами.
– Скажу с уверенностью, что могу перевести и большинство других, – продолжила Ротам. – Впрочем, поскольку все они, видимо, безжалостно вырваны из контекста, вопрос о точности перевода останется неразрешённым. Возможно, все вместе они и составляют контекст. Это было бы нам на руку.
Джейсен кивнул:
– Буду признателен за любую помощь.
В этот момент Нилани пискнула – вернее, пискнуло одно из принесённых ею устройств. Она торопливо закрепила за правым ухом маленький комлинк и открыла слот, так что оттуда к её рту протянулся и задрожал на чёрном проводе, таком тонком, что он был почти невидим, маленький чёрный шар.
– Нилани Динн, – произнесла она.
Услышав новости, она нахмурилась ещё сильнее.
– Сказал, зачем ему джедай? – чуть склонила голову набок. – Значит, полагаешь это вероятным… Хорошо, сейчас буду… минут через десять. Пока, – она втолкнула выдвижной микрофон за ухо и поднялась. – Приношу свои извинения за то, что перебила, но мне нужно покинуть вас.
– Что-то срочное? – спросил Джейсен.
– Да. Какой-то псих на истребителе угрожает открыть огонь, если ему не дадут поговорить с джедаем.
– Мне показалось, что доктору Ротам нужно время, чтобы завершить перевод, – Джейсен оглянулся на женщину за подтверждением, и по её кивку поднялся на ноги. – Я пойду с тобой.
– Было бы очень кстати, – ответила Нилани.
Ситуация для космопорта Лоррда была из ряда вон выходящая. Y-крылый истребитель, до того побитый и заплатанный, что, казалось, он был ветераном ещё при битве на Явине, расположился в пятидесяти метрах от зоны разрешённой посадки. Не то чтобы он сел на грунт: дюзы его ионного двигателя покоились на подъездной дорожке, в правильном положении относительно стандартной траектории взлёта, а нос опирался на высокое дюрабетонное ограждение, тем самым располагая машину под углом в тридцать градусов к поверхности.
