душевный трепет. Впервые в его жизни история – какая-то особенная, прежде ему неизвестная сторона истории – представала перед ним воочию. У него было такое ощущение, что до сих пор он смотрел на мир сквозь мутное стекло, а теперь кто-то протер это стекло, и мир в его глазах стал наполняться новой, очень важной и глубокой жизнью.
Так он познакомился с Василисой. И после этого у него действительно началась совсем новая жизнь, настоящая московская жизнь со всеми ошеломляющими открытиями, которые он совершал ежедневно, – и о жизни, и о себе самом.
Глава 8
Эвелина жила на Стромынке, в массивном сталинском доме. Поднимаясь к ней на седьмой этаж, Герман еще раз подумал, что только бесчувственный и безмозглый человек мог поселить здесь алабая. Кстати, это было все-таки странно: любить Эвелина, конечно, не умела, но мозг-то у нее был как компьютер.
Когда он позвонил, то лай за дверью не раздался.
«Может, опоздал я?» – подумал Герман, и ему стало не по себе.
Дверь открыла Эвелина. Следов бессонных ночей и горьких слез он на ее лице не заметил. Ну да этому удивляться не приходилось.
– Наконец-то! – нетерпеливо воскликнула она.
– Как собака? – спросил Герман.
– Да получше. Встает уже.
«Хорошо, что кетамин взял, – подумал он. – Может, сразу придется укол сделать».
– А ты кетамин взял? – спросила Эвелина. – Ну, для наркоза?
– Взял, – кивнул Герман.
Он еще подумал, откуда у нее появились познания в области ветеринарии… Но больше ничего подумать не успел.
– Богадист Герман Тимофеевич? – услышал он и обернулся.
Из комнаты вышли двое мужчин. Лица у них были такие, что Герман сразу вспомнил Солженицына, а заодно и множество других книг на тему ГУЛАГа: абсолютно не запоминающиеся, доведенные до совершенства в своей бесприметности лица.
– Сумку вашу дайте, – сказал один.
Второй сразу же встал перед входной дверью. Герман почувствовал растерянность. Но только на десять секунд.
– Документы предъявите, – сказал он, когда эти десять секунд прошли.
– Пожалуйста. – Первый с готовностью достал удостоверение и раскрыл прямо у него перед носом. – Госнаркоконтроль. Сумочку открывайте.
Никаких вариантов своего дальнейшего поведения Герман не видел. Не драться же с двумя здоровыми мужиками. То есть дело не в том, что они здоровые, при других обстоятельствах неизвестно еще, как он себя повел бы. Но при данных обстоятельствах…
– Вам известно, что использование кетамина является общепринятой мировой практикой? – спросил он. – И что аналогов этого препарата не существует?
– А вам известно, какая доза наркотического вещества является допустимой нормой для нахождения у гражданина на территории Российской Федерации? – усмехнулся первый.
– Я ветеринарный врач.
– Это мы знаем. Открывайте, открывайте!
Доза, которая была бы необходима для обезболивания алабая и которая находилась поэтому у Германа в сумке, конечно, превышала норму. Госнаркоконтролер понял это сразу, как только в его сумку заглянул.
– Что ж, Герман Тимофеевич, нарушаете закон! – весело сказал он. – Коля, иди за понятыми.
– И что дальше? – мрачно спросил Герман.
– А что дальше? Дальше мы у вас наркотик изымем. Под протокол, как положено. А вас задержим. За хранение и сбыт.
– Какой еще сбыт? – возмутился Герман.
– А что же это, по-вашему? Вот и Эвелина Георгиевна под протокол подтвердит, что вы пытались сбыть ей наркотик. Подтвердите ведь, правда, Эвелина Георгиевна?
Он посмотрел на Эвелину. Та кивнула и молча отвернулась.
– До пятнадцати лет статья тянет, а, Герман Тимофеевич? – все тем же веселым тоном сказал наркоконтролер.
Дальнейшие события напоминали глупый и тягостный сон, это была не фигура речи, а правда.
Пока соседи-понятые с испуганным любопытством разглядывали ампулы, пока подписывали протокол, Герман смотрел на Эвелину.
– Ну что ты на меня так смотришь, Гера? – плаксивым тоном произнесла она наконец. – Так обстоятельства сложились, понимаешь?
Он не ответил и продолжал ее разглядывать. Ему в самом деле было интересно, как ведет себя человек, только что сознательно совершивший подлость. Он чувствовал себя участником какого-то биологического эксперимента. Хотя вообще-то ничего во всем этом не было нового. Человек широк. Он сам недавно кому-то об этом напоминал. Только вот кому?
Ему почему-то очень захотелось вспомнить. Но он не сумел сосредоточиться – отвлекла Эвелина.
– У меня не было другого выхода! – Ее голос срывался в слезы. – Они меня с наркотой прихватили. В клубе, с самым обыкновенным кокаином! Почему именно я, все же нюхают! И предложили найти себе замену посолиднее… Богадист, ну пойми же ты меня! Я не хочу в тюрьму! Я не могу в тюрьме!
– Все, хватит, – поморщился наркоконтролер. – Вы можете идти, Эвелина Георгиевна. Мы честные люди. Обещания свои выполняем.
– Куда идти? – всхлипнула она. – Я здесь живу!
– Ну так идите в другую комнату. Не мешайте работать.
Перед тем как уйти, Эвелина бросила на Германа тот самый взгляд, от которого у него когда-то разливалась по животу будоражащая прохлада. Видимо, она считала этот сигнал о том, что он для нее по- прежнему привлекателен как мужчина, лучшим извинением перед ним и, может быть, даже подарком.
«Странно, что я с ней спал, – холодно, как не о себе, подумал Герман. – И нравилась же мне ее инфернальность доморощенная… Идиот!»
Оттого что он оказался падок на такую дешевку, Герман был противен себе так, что самому себе готов был плюнуть в рожу.
– Все, – сказал наконец наркоконтролер. – Вот тут и тут подпишите. И поедем.
– Куда? – спросил он.
– В Матросскую Тишину. Тут рядом.
Глава 9
Розы цвели в этом году очень поздно. Едва отцвели розы, как заиграли нежными красками астры. Теперь настала очередь хризантем – их кусты цвели под окнами, и горьковатый запах все время стоял в доме.
– Как в «Гранатовом браслете», – сказала Ольга, поднимая куст, прижатый к земле ночным дождем.
– Что – как в «Гранатовом браслете»? – не понял Иван.
Двоюродный брат прибыл сегодня утром, чтобы вместе с Ольгой ехать в аэропорт, встречать ее маму. То есть это в Тавельцево он прибыл утром, а в Москву вообще-то вернулся неделю назад. На этот раз он был на Байкале, что казалось Ольге не очень понятным. Ведь Ванька океанолог, а Байкал ведь не океан? Но кто их знает, людей с такими редкостными профессиями, мало ли где им положено быть!
Приехав в Москву, Ванька, как всегда, был страшно занят и всю неделю никак не мог найти время для встречи с родственниками. Неля жаловалась, что видела сына один раз, да и то коротко.
Увидев его наконец, Ольга обрадовалась. Брат Иван был главным героем ее детства: они вместе играли, читали, ездили в пионерский лагерь; тогда Ольга не представляла себе жизни без него. Нелина жизнь проходила бурно, и сына ее воспитывала в основном сестра Таня. Когда он был маленький и все они жили в
