Если видел зло, искал он тайный корень зла. И последовали шаху все князья земли, И окраины Ирана также расцвели. Все, что глохло в запустенье в дни его отца, Расцвело и разрешилось у его дворца. Стражи кладов и владельцы замков крепостных Крепости ему вручили и ключи от них. Дневники приказов свыше каждый обновлял, Каждый жизнь свою на службу шаху отдавал... Шах делами государства окружал себя, Подданным добра желая, утруждал себя. Разоренные хозяйства вновь обогатил, Беглецов в родное лоно лаской возвратил. Он овец своих от волка злого защитил, Сокола своею властью с голубем сдружил. Оболыценья старой смуты он изгнал навек, Хищничество, лихоимство всякое пресек. Сокрушил, разбил опоры он врагов своих. Поддержал друзей надежных он в делах мирских Человечность он законом для себя избрал. «Лучше благо, чем обида», — людям он сказал. «Оскорбленье унижает. Лучше убивать Ненавистников, но душу их не оскорблять. Лучше смерть, чем оскорбленье. Коль нельзя простит! Нераскаянных злодеев, лучше уж казнить. И бичи и униженье — гибели лютей». Справедливостью своею он привлек людей. Был он щедр. И по величью духа своего Не оставил без вниманья в царстве никого. Видел он: лишь пыль печали, скорби и забот Древняя обитель праха мудрому несет. Но душой своей в печали не поник Бахрам, Предался веселью, неге, ласкам и пирам. Да, в непрочности вселенной убедился он, И душою в наслажденья погрузился он. Он лишь день один в неделю отдавал делам. Шесть же дней — любви и неге отдавал Бахрам. Без любви теперь не мог он даже дня дышать, В ворота любви стучал он. Как же не стучать? Есть ли смертный, что любовью не был бы пленен? Кто лишен любви, ты скажешь, жизни тот лишен. И любви провозгласил он в мире торжество, И четы влюбленных стали свитою его. Жизнь беспечно принимал он — с чистою душой, Правосудье совершал он — с чистою душой. При Бахраме не в почете были плеть и меч. А в казну богатство стало отовсюду течь. Стал Аджам, как плодоносный сад в цвету ветвей, А Бахрам, как солнце, лаской одарял людей.
