Он взял меня, мерзавец, под арест, – Поверите ль? – он всю меня потрогал, Не пропустив и самых тайных мест! Когда же приступил он к поцелую И губы к моему приблизил рту, То вы не представляете, какую В тот миг я испытала тошноту! Эмир (ошеломлённо)
Так ты моих наложниц щупать начал?! И – надо же! – такого подлеца Я по своей наивности назначил Охранником эмирского дворца! Ах, сколько чувств во мне ты вызвал гневных, Разбив мои надежды и мечты! Теперь я знаю, кто мой главный евнух – На эту роль годишься только ты! Гюльджан (брезгливо)
И эта-то блохастая собака Эмирский пожелала съесть пирог! Эмир (задумчиво)
Придется оскопить тебя, однако! Начальник стражи
За что, мой повелитель?! Эмир
За дотрог! Начальник стражи (плача)
Что станется со мною – знаем всё мы, Но вот жена… Она сойдет с ума! Эмир
Не бойся за неё! Свои проблемы Она решит уж как-нибудь сама! Начальник стражи
Едва ль она воспримет это кротко, Моя любвеобильная жена! Эмир (рассудительно)
Она же у тебя не идиотка И мыслить государственно должна! От нас ей будет выдана бумага, Мы объясним ей правила игры, Что муж её использован на благо Великой и цветущей Бухары! Снимай штаны! Не дожидаясь, пока до Начальника стражи дойдет смысл эмирского приказа, Насреддин коротким рывком сдергивает с него штаны.
Начальник стражи (окончательно деморализованный)
Нельзя ль поменьше прыти? Имейте совесть! Будьте же людьми! (рыдает)
Уж лучше вы башку мне отрубите, Но только не орудие любви! Насреддин и Дворцовый лекарь присаживаются на корточки, чтобы поближе рассмотреть
