Глава просто восемнадцатая. Передовик рыночной экономики
Титанические усилия, прилагаемые Уорреном к раскачиванию маховика сантехнического кооператива, стали постепенно приносить свои плоды в виде заказов, сыпавшихся на голову Мурзина вместе с канализационной системой города. Простые жители, однако, стали посматривать на капиталиста Мурзина не то с некоторой опаской, не то с отвращением. Более того, прежние клиенты Петра Евсеича, всегда радушно раскланивающиеся с ним на улице, теперь шарахались от него и, сделав озабоченное лицо, старались скорее перейти на противоположную сторону улицы. С подрастающей акулой частного бизнеса перестал здороваться даже дворник Ерофеич. Ранимый Мурзин совсем расстроился по этому поводу, и круг его общения ограничился теперь только грязной сущностью Уоррена да непорочным созданием мадам Греккель.
Зато кооперативом заинтересовалась налоговая инспекция. К Петру Евсеичу частенько стал забегать молодой субъект с хитрыми бегающими глазками. Заходил он под предлогом оказания консультационной помощи начинающему предпринимателю, а сам так и зыркал по бумагам, раскиданным на письменном столе сантехнического директора в поисках компромата.
— Ну как обстоят дела с налогами? — издалека начинал налоговик, вальяжно откидываясь на табурете для посетителей и закидывая ногу на ногу.
— Дак нормально, — односложно-преданно отвечал Мурзин.
— А вот НДС, смотрю, у вас не уплачен, — настаивал налоговик, — не порядок, знаете ли.
— А не с чего платить, — радостно потирал ладони Мурзин, — прибылей ноль.
— Так надо с доходов, — не унимался въедливый поборник налогов.
— А доходов тоже нет, — еще более лучезарно улыбался Петр Евсеич.
— Как так? — начинал недоумевать налоговый инспектор, — Предприятие-то работает.
— Работает, — кивал головой Мурзин.
— Заказы есть?
— Есть, — радостно кивал сантехник.
— За выполненную работу заказчик с вами рассчитывается аккуратно?
— А куда ж он денется? — улыбчиво недоумевал Евсеич.
— Так почему же нет доходов? — закипал инспектор.
— Так потому что денег нет у заказчика, — терпеливо объяснял Мурзин.
— А как же он с вами рассчитывается, если у него нет денег? багровел несчастный налоговик.
— А кто чем, — беззаботно отмахивался от него Мурзин, — кто водочки подкинет из старых запасов, кто — книжицу про шпионов, а кто и долговую расписочку. Вас долговые расписочки не интересуют? — участливо обращался он к схватившемуся за голову блюстителю налоговых законов.
— Нет, — переходил на шепот налоговик, — а вот от водочки я бы не отказался, — заискивающе поглядывал он на сантехника и тут же добавлял более сурово, — Не я, конечно, а госбюджет.
— А вот с водочкой, извините, напряженка, — извинялся Мурзин, — вышла вся по бартеру.
— По какому еще бартеру? — настораживался инспектор.
— Ну за всякие там прокладки, да запчасти к бачкам, — терпеливо растолковывал предприниматель, — Поставщику только водку и подавай, ни книги его, ни долговые расписки не интересуют, подавай денежный эквивалент ему, и все дела.
— А… — начинал немного врубаться в ситуацию налоговик.
— Вот то-то, — вздыхал сантехник и косился хитрым глазом на растерянного посетителя.
— И все-равно, — не сдавался инспектор, — вы должны платить налоги государству. Это ваш долг.
— Чем? — хитро жмурился Мурзин.
— Ну не знаю, — тянул время инспектор, — наверное, деньгами.
— А деньги где? — едва сдерживался от смеха сантехник.
— А деньги за выполненные заказы надо получать.
— Так нет у заказчика денег, только долговые расписки.
— Стоп! — вдруг вскрикивал в озарении налоговик, — Так долговые расписки — это же ценные бумаги. А с ценных бумаг у нас еще один налог предусмотрен.
— Ну добрались, — бессильно падал на столешницу предприниматель.
— Где у вас ценные бумаги? — не унимался инспектор.
— Вон они, — тыкал Мурзин ногой под стол.
Инспектор, кряхтя, лез под стол и выволакивал оттуда рюкзак, наполненный резаной бумагой. Недоумевающе он доставал из его недр горсть расписок и растерянно вертел их перед лицом.
— А где же водяные знаки? — поднимал он плачущие глаза на Петра Евсеича, — Где печать эмитента? Что это такое? — потрясал он горстью бумажек перед носом предпринимателя.
— Ценные бумаги, — с напускной важностью изрекал Мурзин, — вот пожалуйста. Я, Иван Андреевич Крылов, обязуюсь уплатить кооперативу 'Ассенизатор' три тысячи рублей за починку унитаза, — довольно прочитал он выхваченную из рук инспектора бумажку, — А вот еще, — взял он следующую, Я, гражданка Хрумкина, отдам, когда дадут пенсию, Мурзину Петру Евсеичу две тысячи четыресто семьдесят рублей за смену прокладки сливного бачка.
— Но это же ничего не стоит, — ужасался инспектор, — Вы что же, даром работаете?
— Ну почему даром? — вздыхал Мурзин, — За спасибо.
— Вы — псих, — вдруг заливался идиотским смехом налоговик и, шатаясь, выскакивал на улицу, где его уже поджидала бригада скорой помощи.
После ухода инспектора Мурзин бережно укладывал в рюкзак разбросанные расписки и, непереставая хитро ухмыляться, доставал из сейфа начатую бутылочку Столичной.
ТРИ ВЕЧЕРА С АНГЕЛОМ
Висел вопрос в ее прищуре узком,
Она себя продать хотела и могла.
На языке любом, но я сказал
на русском,
И женщина ушла…
— Мужчина, угостите даму сигареткой, — помятая физиономия не первой свежести попыталась застрелить меня в упор мутными поблекшими глазами.
— Не курю, — машинально ответил я, ограничивая мысленно ее шансы на успех двумя процентами.
— Здоровье бережем? — не унималась 'дама', упорно и незамысловато пытаясь подбить под меня клинья.
— Ага, — бросил я рассеянно и попытался избавиться от наглых рук, завладевшим концом моего галстука, — поищи где-нибудь в другом месте, красавица. Среди солидных и пожилых, — добавил я, холодно смерив ее взглядом с ног до головы.
— Да я тебе в дочки гожусь, — скривилась она презрительно, и, видимо, потеряв ко мне всяческий интерес, развернулась на сто восемьдесят градусов и, покачиваясь от приличного подогрева, направилась в дальний угол бара.
Я несколько секунд провожал ее безразличным взглядом, пытаясь понять, на что может надеяться женщина ее лет, выбирая себе подобную профессию. Даже я при всей своей неразборчивости после
