который работал на продукции всевозможных
И вдруг экспериментального лимитропа похитили люди мистера О'Шанса, замотали в шерстяную кудель, почти как египетскую мумию, и уложили в подвале загородного дома в шикарный гроб, из орехового дерева, полированный, с откидной крышкой. На такой, запирающийся, как комод, Варварек не поиздержалась, когда хоронила Ивана Где-то. Об этом подумал Иван Петрович совершенно без какой-либо зависти к Степке Лапшину.
— Видак с Чумаком поставьте и крутите! — требовал тот подзарядки из кудельного кокона, хотя был расчумачен путем установки нового ливера.
Просмотрев еще раз хронику визита мистера О'Шанса к восточному владыке, Иван Петрович выяснил цель похищения Степки. Шел третий день пребывания «чудотворного» в гробу, следовательно, не позже этого же дня мистеру О'Шансу предстояло обрести новую веру. Иван Петрович взял под контроль его передвижения, рассчитывая присутствовать на обряде.
Ждать долго не пришлось. Иван Где-то оказался перед входом в какую-то мечеть — прямо на него двигалась группа бритоголовых, без головных уборов, хотя шел мокрый снег, молодцов в длиннополых пальто. Они прикрывали своими телами виновника торжества, который ковылял на непослушных ногах внутри кольца охраны. «Останови его! Не допусти осквернения мечети!» — Иван Петрович услышал команду, которую ему дали незнакомым голосом. В основном он беседовал с двойником, однако голос не принадлежал ему. Вызывать же двойника на подмогу было поздно — телохранители были буквально в нескольких шагах. Иван Петрович инстинктивно подался вперед, хотел остановить процессию, однако ближайший охранник, больно дернув за руку, грубо отшвырнул его в сторону.
Иван Петрович едва удержался на ногах — кто-то схватил его за плечи. Он обернулся, чтобы поблагодарить спасителя, и увидел двойника.
— Полюбуйся, что сейчас произойдет, — сказал он.
Банда бритоголовых приблизилась вплотную к гранитным ступеням мечети. Последний телохранитель торжественно, на вытянутых руках нес пышный и дорогой тюрбан, предназначенный для возложения на голову нового мусульманина. Только колченогий мистер занес ногу на первую ступеньку (Иван Петрович с помощью неизвестного томографа увидел, что в ботинке не человеческая ступня, а ороговевшая конечность, превратившаяся в раздвоенное копыто), как сухо и беззвучно сверкнула молния. Потом окрестности содрогнулись от раската грома, раздался пронзительный свист — полумесяц, падая со шпиля мечети, мгновенно рассек мистера О'Шанса пополам. Перепуганные бандиты выхватили из-под пальто помповые ружья и автоматы, заняли круговую оборону.
То, что несколькими секундами ранее было одним из богатейших людей Точки RU, неожиданно стало превращаться в кучу золотых царских червонцев. Телохранители, продолжая цепко поглядывать по сторонам и держа оружие наготове, набивали монетами карманы модных пальто.
— Мистер О'Шанс стал царем Мидасом? — саркастически усмехнулся двойник.
Иван Петрович вспомнил, точнее, нашел в своем виртуальном компьютере соответствующий файл, что у Мидаса все, к чему бы он ни притрагивался, превращалось в золото. В том числе и пища. Нелегко ему пришлось избавляться от чудесного дара. Затем Мидас, не иначе, как по царской дурости, унизил Аполлона, присудив победу в музыкальном единоборстве его противнику. Эдакий древний комитет по государственным премиям, за что Аполлон наградил его ослиными ушами.
У мистера О'Шанса был великолепный трехметровый хвост, но это не имело никакого отношения к искусству. Но имело — к сатанизму. Мистер был слугой Мамона, бога наживы и стяжательства. Впрочем, Мамона — никакой не бог, а один из демонов. Поэтому реформы в
— Наконец-то, и мы повеселимся! — воскликнул вдруг двойник.
Иван Петрович не понял его возгласа. Когда же с недоумением повернулся к нему, то двойник молча показал глазами на бритоголовых, мол, смотри туда, а не на меня.
Бритоголовые набили монетами доверху карманы длиннополых пальто. На асфальте оставалась еще куча золота, которое в мгновение превратилось в дерьмовидную массу. Она липла к рукам телохранителей, не отпускала их, словно клей для мышей, выделяя при этом какой-то концентрированный смрад.
В карманах бритоголовых оказалось полно дерьма, и они стали снимать пальто и швырять их на смрадную кучу. На них были модные среди бандитов малиновые пиджаки. Освободившись от липучего дерьма, они помчались к трем иномаркам и, что называется, рванули от этого места. Как только набрали скорость, иномарок как не бывало — малиновые пиджаки плюхнулись на мокрый от снежной каши асфальт и, поднимая грязные брызги, проехались в таком положении несколько десятков метров.
Прохожие из числа правоверных и не очень хохотали, глядя на такое представление. Тем более что у малиновых пиджаков были не грозные помповые ружья и «калаши», а детские, цыплячье-желтой раскраски, пластмассовые ружья. Когда скольжение прекратилось, бритоголовые под улюлюканье прохожих вскочили на ноги и, швыряя на ходу «оружие», скрылись в ближайшем переулке.
— Взгляни на Степку Лапшина, — то ли посоветовал, то ли велел двойник.
Иван Петрович «взглянул». На месте загородных владений мистера О'Шанса была просторная поляна, припорошенная снегом и окруженная лесом. Посреди поляны извивался Степка Лапшин, пытаясь освободиться из шерстяной кудели, которая на его несчастье оказалась настоящей.
— Освободить из пут своего дублера желания не имеется? Спасти даже мистера О'Шанса порыв был, а дублера родного — нет? — спросил двойник перед своим исчезновением.
Глава тридцать восьмая
«Загадками стал говорить, — поморщился от досады Иван Где-то. — Какой Степка ему дублер? По бракосочетанию с Варварьком? Двойник не знает, как его женили? Знает. И спасать мистера не было никакого желания. Была команда — вот я и хотел ее выполнить. Стоп, а командовал кто? Неужели демон Мамон? Вот где собака зарыта — не подозревает ли он меня в мамонстве?».
Если бы Иван Петрович продолжил исследование последствий исчезновения мистера О'Шанса, то узнал бы много интересного. Во-первых, все счета выдающегося мамоновца пошли в распыл: разошлись по счетам обворованных и обманутых (кинутых) предприятий, по сберкнижкам ограбленных граждан. У кого не было сберкнижки, деньги, причем с процентами, оказывались в бумажниках, а то и попросту в карманах и дамских сумочках. Во-вторых, исчезли документы на все неправедные сделки. Права прежних владельцев — государства, кооперативных и общественных организаций, частных и честных собственников — были полностью восстановлены. В-третьих, исчезли две атомные подводные лодки, проданные мамоновцем восточному владыке. Их экипажи, благо, лодки стояли в тайной бухте, всплыли на поверхность с ножевилками в руках. Ножевилки были, конечно же, с изображением покровителя атомного флота восточного владыки Степки Лапшина.
В-четвертых, если бы Иван Где-то полистал прессу в супервиртуальном компьютере, то был бы поражен количеством статей о неблаговидной жизни мистера О'Шанса. Но были и хвалебные отзывы в «независимых» изданиях. Удивился бы он и тому, что некоторые издания сообщали, что мистер О'Шанс обосновался в Лондоне, где и живет припеваючи, а генеральная прокуратура Точки RU пытается испортить ему достойную жизнь требованием о его выдаче. В-пятых…
Увы, Иван Петрович сильно расстроился и бесцельно побрел по улицам. Он все больше убеждался в бессмысленности своего возвращения с того света. Вроде бы вернулся в свое время, но оно было чужим и чуждым. Не в ту страну, а он каждый раз почему-то оказывался в другой, вернули? Не мог понять, куда он попадает: в бывший Советский Союз, Россию, Точку RU или в эту страну, в Москву или в какой-то Лимитград? Ко всему прочему, еще и не в ту эпоху сунули? Раньше его кое-кто считал не от мира сего, но не с того же света! Да и чувствовал себя на каждом шагу подопытным. Его наградили исключительными возможностями, даже могуществом, но воспользоваться ими, чтобы не нанести вреда, в этом чертовом мире
