— Спасибо, Федя, за информацию.
— Не за что. Дело-то у нас с тобой одно, Верунчик. Помогать друг другу должны. — Скорин поднялся. — Ну, мне пора. Хочешь, домой подкину? Рабочий день кончился.
— Я еще посижу. Писанины много.
— Везде ее навалом. Если что нужно, машину или еще что — звони.
— Непременно.
— Вот-вот. Не стесняйся, товарищ юрист второго класса… Зашли бы как-нибудь с Геннадием чайком побаловаться.
— Спасибо на добром слове.
— Ну, если чай не уважаете, можем выставить чего-нибудь и покрепче. А то забрались на свою голубятню и носа не кажете. На крестины позовешь?
— Сама некрещеная.
— Басурманка, значит? Ну, тогда на октябрины.
— Это в обязательном порядке.
28
Клинычев явился на час раньше, чем это было указано в повестке. Он выложил перед Земфирой Илларионовной большую плитку шоколада.
— Что вы, молодой человек, я его не ем, — замахала руками та.
— Детишки, наверное, есть. Подарок с Кавказа. У нас не принято с пустыми руками.
Шоколад остался лежать на столе.
Леня устроился на стуле. Земфира Илларионовна застучала на машинке.
— Простите, товарищ следователь может принять меня раньше?
— У нее люди. Выйдут, я скажу.
— Спасибо. Понимаете, столько дел в городе, решил пораньше закончить — и в экспедицию. Шесть человек на моих плечах, о каждом позаботиться надо.
— Как только товарищ Седых освободится, я доложу.
— Пожалуйста, товарищ секретарь; не о себе болею, за коллектив. У нас ведь тоже, как у всех, план.
Через некоторое время из кабинета Веры Петровны вышла женщина с ребенком на руках, чем-то очень довольная.
— Давайте вашу повестку, — сказала Земфира Илларионовна Клинычеву.
Тот поспешно протянул бумажку. Секретарь зашла к следователю и через минуту вышла.
— Зайдите.
Одернув пиджак и поправив воротник, Клинычев направился в кабинет.
— Садитесь, Клинычев. Вы к нам поспешили, как на свидание с любимой девушкой — раньше на полчаса, — сказала Седых, указав на стул.
— Многое в городе надо сделать. На моих руках вся экспедиция.
— Понимаю. Приходится много работать?
— Еще как! Продукты привезти, горючее обеспечить, на почту зайти, тому то, тому это… Голова кругом идет.
— Успеваете?
— Не жалуются люди, — улыбнулся во весь рот Клинычев.
— Вы русский?
— Конечно!
— А почему с кавказским акцентом говорите?
— На Кавказе все говорят с кавказским акцентом. А потом, когда я родился, был очень маленький, не знаю, кто у нас сосед был! — засмеялся Клинычев.
— Значит, трудно бригадирствовать?
— Зато всё для людей. Правда, не ценят…
— А Азаров был хороший бригадир?
Клинычев замялся.
— Да как вам сказать? Нормальный. Вроде бы неплохой… Но вот распустил всех. В экспедиции рука нужна твердая. Васька-шофер пил при нем, змей собирали мало. Ерундой всякой занимались, траву какую-то собирали… Не все, конечно.
— А в настоящее время?
— Я запретил посторонние дела. А змей столько ловим, что не успеваем яд брать.
— Значит, люди стали много зарабатывать?
— Отлично стали зарабатывать! Когда расчет получим, у каждого во будет бумажек!
— А сейчас как вы обходитесь?
— Ничего, перебьемся. Главное, деньги заработаны… А кому они здесь нужны? Тайга кругом, ничего не купишь.
— Почему же? Мех у нас можно раздобыть…
— Зачем мне мех? У нас в Сухуми и зимой тепло, цветы!
— Ну, икру…
Клинычев осекся.
— Скажите, что вы думаете об этой истории?
— О какой? — испуганно спросил Леня.
— О пропаже сухого яда.
Клинычев вытер лоб носовым платком:
— Что думаю? Ничего не думаю. — Он театрально приложил руку к груди. — Говорил я Азарову: у тебя такое ответственное дело, а ты ведешь себя как мальчишка. Хуже мальчишки. Спутался с этой девицей, хотя на людях как будто все официально. А кто она такая? Я спрашиваю: кто ее знает? Откуда-то приехала, ни с того ни с сего уехала… Нет, это не просто так!
— Скажите, когда вас укусила змея и Азаров высосал из ранки кровь с ядом, он мог получить отравление?
— Маловероятно.
— И все-таки, он рисковал или нет?
— Рисковал, конечно. А если бы со мной что-нибудь случилось? Ему как бригадиру пришлось бы несладко… Даже противозмеиной сыворотки не было!
— Ясно. Вы его считаете своим близким другом?
— Какой близкий друг? Нет, вы сами подумайте, какая может быть у нас близкая дружба, когда мы занимаемся делом, деньги зарабатываем?
Вера Петровна сурово посмотрела на Клинычева:
— А разве одно другому мешает?
— Где деньги — там дружбы быть не может. Дружба — вещь бескорыстная. На отдыхе, в ресторане — тогда можно быть друзьями. А на работе — товарищи. Панибратство до хорошего не доводит.
— Так, — вздохнула Седых. — На сегодня хватит. Я вас еще вызову, если понадобитесь.
— Давайте лучше сегодня все спрашивайте, — заволновался Клинычев. — Понимаете, мне как бригадиру отлучаться с базы…
— В ходе расследования вы можете еще понадобиться.
— Хорошо, товарищ следователь. Если нужно для выяснения правды, я готов…
…Петр Григорьевич Эпов отвечал на вопросы обстоятельно.
— Были у нас змееловы всем коллективом единожды. Ну, а по отдельности тоже забегали. Дело понятное — знакомых здесь нет, а иной раз требуется переночевать или еще чего. Конечно, рады приветить, накормить. Вдалеке от дома ребята, можно сказать, как в армии. Всегда перво-наперво — за
