Айболит терпеливо ждал.
И тогда он вошёл…
В пластиком корытце лежала она.
Таня.
Его Таня.
Красное личико с опухшими веками недовольно морщилось в не по размеру большом чепчике.
Костя закрыл своё лицо руками, а потом снова взглянул на Таню через раздвинутые пальцы.
— Танечка…
И зашатался.
Айболит, видимо, был к этому готов, поэтому подставил молодому папе (?) своё плечо, и помог дойти до кресла в углу.
— Так лучше?
Кивок в ответ.
— Воды?
Снова кивок.
Журчание воды, наливаемой в стакан.
'Таня… Танечка… Маленькая ты моя девочка… Ты только живи, Танюша, ты живи только! Господи, я столько месяцев боялся, что ничего не получится, а теперь боюсь ещё больше. Второй раз я тебя потерять уже не смогу…'
— Выпейте.
Вода полилась по подбородку на белый халат, и он беспомощно посмотрел на врача.
— Ничего. Вот салфетка. В соседней палате вам постелили. Вам сейчас нужно поспать, согласны? Завтра вы сможете мыслить трезво. На сегодня, думаю, достаточно. Ещё раз будете смотреть?
— Буду.
Голос был хриплым, как у больного ангиной, но на это никто внимания не обращал.
Он встал, вытер тыльной стороной ладони подбородок, и снова подошёл к кроватке. Таня спала, хмуря во сне редкие тёмные бровки.
— Спи, Танечка, спи, моя девочка… Я тут, я рядом… ты зови меня, если что вдруг понадобится — я сразу прибегу. Договорились?
Айболит за плечом сухо кашлянул:
— Костя, идите отдыхать. О ней позаботятся, не волнуйтесь.
Часы на стене показывали четыре часа утра…
— Костя, мы с вами взрослые люди, верно? — Айболит массировал виски. Разговор продолжался второй час. — Вы рисковали огромными деньгами, и многим ещё. Мы тоже. Считайте, что вместе мы сделали невозможное. Вы понимаете, что я должен…
— Сколько?
Голова болела. К этому разговору я готов не был.
— Ну снова-здорово… Не в деньгах дело, Костя…
— А в чём? Вам слава нужна, известность?
Пауза. Айболит сморщился.
— Если хотите — да. Ничего подобного ещё не делал никто. Понимаете? Никто! Миллиарды были выброшены на эксперементы, и за всю историю человечества… Костя, вы только вникните: че-ло-ве-чест- ва — не было ни одного удачного результата.
— А овечка эта? Как её… Долли?
— Не смешите меня, Костя. Не было никакой Долли. И Вильмут этот застрелился в конце концов. Хотя, я в это тоже не особо верю. Вы эту Долли видели? И я нет. А Таню мы с вами видели собственными глазами. Конечно, ещё минимум год она будет жить в клинике под постоянным наблюдением. Я не хочу ничего сказать, но…
— Не надо. Я вас понял. Значит, ещё целый год… Господи, дай мне сил.
— Год у нас ещё есть. На то, чтобы придти к какому-то компромиссу. Пойтиме, я не могу об этом умолчать.
— А как же конспирация и нарушение законов?
Последний козырь. Слабенький, но вдруг?
Айболит хмыкнул:
— Победетелей не судят.
Я тоже засмеялся каким-то истеричным смехом:
— Ха! А я тогда кто, получается? Вы — победитель, вас не судят. А я кто? Вы считаете, что я на всё это пошёл ради того, чтоб потом неизвестно сколько сидеть? А Таня как?
Доктор захрустел пальцами:
— С вами всё будет в порядке. Я уверен. Вас многие знают, вы не последний человек в нашем городе, да и саму историю мы преподнесём так, что даже у законченного циника не будет ни одного аргумента против вас. И ничего даже придумывать не надо. У нас ещё год впереди. Год. Время есть. В общем, я поставил вас в известность, вы обдумайте позже всё, что я вам сказал, и когда вы будете готовы вернуться к этому разговору — мы с вами продолжим.
'Сам дурак. Должен был предусмотреть. Должен. Ладно, время ещё есть. Или падишах умрёт, или осёл сдохнет'
— Я вас понял. Одна только просьба: я могу перевезти в палату кроватку из дома?
Айболит прищурился, решая: это окончание разговора, или смена темы — и ответил:
— Разумеется.
…Прошёл год.
— С днём рождения, Танюша!
Маленькая девочка в белом платье сидела на огромном плюшевом медведе, и теребила его за уши. Карие глаза светились как два солнечных зайчика.
'Где-то я уже это видел… Что-то похожее. На зайчиков. Не помню…'
— Торт будешь? Твой любимый, с клубникой.
— Дя!
И смеётся, голову запрокинув… Танечка моя… Так вот ты какой была. Совсем не изменилась, честное слово.
— Давай, я тебе сейчас кусочек в тарелку положу. Ты тут кушать будешь?
— Дя!
— Тогда кушай, а Костя на пять минут отойдёт в туалет, хорошо?
— Писить?
Смешная…
— Писить. Скоро вернусь.
Он спустился на первый этаж, не забыв прикрыть за собой дверь, и посмотрел на большие часы, стоящие на камине.
Ровно час.
'Ну? Ну же? Где звонок?!'
Телефон в кармане его брюк завибрировал в час десять.
— Ну?
— Готово.
— Точно?
— Верняк.
— Тогда до завтра.
'Ну, Слава Богу. Одной проблемой меньше стало'
Он убрал телефон обратно в карман, и, весело насвистывая, поднялся на второй этаж.
… С большого плазменного экрана, вечером следующего дня, красивая журналистка, похожая на ту продавщицу из Детского Мира, бесстрастно вещала:
