который никак не хотел встать. Спокойно, но упрямо он оставался на четвереньках, тыкаясь туда-сюда, как собака, берущая след. Он и в мыслях не имел; что его принимают за жертву наезда. Хотел он одного — чтобы ему не мешали вести розыскные работы. Он пустился было объяснять это, но изо рта у него вылетали только бессвязные звуки, от которых — еще больше, чем от его вида — сердце у Джин леденело.
Ей полегчало, когда появился Джо, но она не хотела, чтоб даже в такой крайности он упустил ее недовольство. Да, он как нельзя более кстати, и все-таки вел он себя гадко. У нее были основания надменно распрямиться и разговаривать, как принцесса с наглым лакеем.
— Мистер Ванрингэм, — холодно и высокомерно сообщила Джин, — этого человека сшибла машина.
Джо в мгновение ока все понял. Он подзапыхался, ему не мешало отрегулировать меха легких, но держался он учтиво и был готов к жертве, как самый безупречный джентльмен. Прочитав достаточно романов, публиковавшихся за счет авторов, он прекрасно знал, как ведет себя человек в подобных случаях. Тот идет на лжесвидетельство, подобно Сесилу Тревельяну во «Взволнованном сердце» или лорду Фотерингэму в «Однажды весной». Быстро, проницательно взглянув на Булпита, который уже зарылся в кусты, он увлек Джин в сторонку и прошептал ей:
— За рулем сидел я. Будем держаться этой версии. Правил я…
— Ох, какой же вы осел! — вскричала Джин. — Что же, это я его сбила?
— А что, нет?
— Конечно, нет. Когда я подъехала, он уже такой был.
Джо внимательно оглядел Булпита. Трава у камня сокровища не выдала, и теперь тот на карачках полз вдоль дороги, словно Навуходоносор, ищущий пастбище посочнее.
— Такой вот?
— Ну да!
— И на четвереньках?
— Да.
— Ползал кругами и нюхал?
— Да, да, да! Наверное, его сбила машина и укатила.
— Н-да, скорее всего…
— Как вы думаете, он умирает?
— Вероятно…
— Бормотал что-то несусветное.
— От сильного потрясения. В подобных случаях всплывают все худшие качества.
— Нет, я не про то! Я не сумела его понять, шамкал как-то. Наверное, у него сотрясение мозга.
— Где ближайший доктор?
— В деревне есть доктор Бэрк, но сейчас он скорее всего ушел с визитами.
— А в Уолсингфорде?
— Там их полно, но я не знаю адресов.
— Ладно, поедем туда, а там… Эге, да он поднимается! Булпит встал и направился к ним. Его посетила мысль, что розыскам недостает научной основы. Три головы всегда лучше, чем одна. Если присоединится его племянница и этот молодой парень, в котором он узнал брата Т.П. Ванрингэма, то в его распоряжении поисковая партия. Все это он и принялся им растолковывать.
— Слушайте, я зубы потерял. Ускакали куда-то туда. Давайте помогите.
Во время этой речи у Булпита мелькали подозрения, что дикции его недостает обычной колокольной четкости, но все-таки он удивился, заметив, как вздрогнул Джо и какой кинул взгляд на Джин, а та произнесла:
— Сами видите!
Удивление возросло во сто крат, когда секунду спустя сильные руки обхватили его и, бережно подняв, усадили в машину. Не успел он обрести дыхание и возразить, как Джин очутилась за рулем, Джо плюхнулся на откидное сиденье сзади, и машина, дав задний ход, развернулась и споро понеслась в Уолсингфорд.
Безудержное чувство утраты нахлынуло на Булпита. Он был твердо убежден, что победа не за горами, и ринулся выражать протест.
Сзади протянулась добрая рука и похлопала его по плечу.
— Все в порядке! Сидите тихонько, ждите доктора. Расслабьтесь… Эй, а ведь я его знаю! — вгляделся Джо. — Он в плавучем доме живет. Некий Булпит.
— Что?! Ой, правда!
— Вы его знаете?
— Да он же мой дядя.
Для Джо это был сюрприз. Отношение сэра Бакстона к их пассажиру как-то не показывало, что тот — его шурин. Где добродушная приветливость, какую хотелось бы видеть в баронетах, когда они общаются с родней жены? Скорее тут была гадливость человека, столкнувшегося со змеей, которая ему буквально никем не приходится.
— Значит, ваша матушка — урожденная Булпит?
— Да.
— Молодец, что сменила на Эббот! Он правда ваш дядя?
— Я же сказала.
— Так жмите на газ, а то он станет вашим покойным дядей.
Джин нажала. Джо показалось, что наступил момент обратить внимание на психологический аспект дела, возможно, ускользнувший от нее.
— Знаете, — заметил он, уперев руку в спину Булпита, а сам подавшись впереди, — как ни прискорбен этот случай, нельзя забывать, что в нем есть и светлая сторона. Он сблизил нас с вами. Ничто не сближает лучше стресса. Сами увидите, как изменятся наши отношения.
Непростая задача одарить мужчину долгим равнодушным взглядом, когда ты за рулем, а его голова — за твоим левым плечом, но Джин постаралась. То, что она при этом чуть не вывихнула себе шею, настроения ей не улучшило.
— Да? Не думаю.
— Почему?
— Скажу, когда к врачу съездим.
— Скажите сейчас. Может, у меня воображение играет, но как-то вы странно себя держите. Необычная резкость, если не грубость. Что-то случилось?
— Да.
— Что именно? Когда мы виделись в последний раз, вы мне разрешили обнять вас за талию. На конюшенном дворе, помните?
— Тогда я еще не прочитала письмо, которое ждало меня в холле.
— Письмо? Какое?
— Оно пришло со второй почтой.
Слабая тревога закралась в душу Джо. Само по себе, конечно, нет ничего особенного в том, что Джин получила письмо со второй почтой. Джо даже видел, когда беседовал с ней на конюшенном дворе, как промелькнул на велосипеде почтальон. Но в тоне ее пробивалась зловещая нотка. Мало того: хотя взгляд у нее получился коротким и нервным, а не длинным и равнодушным, все-таки Джо успел уловить нехороший блеск в ее глазах.
— Да?
— Да. От Адриана Пика.
Убрав руку от спины Булпита, Джо раздумчиво почесал подбородок. Куда менее зоркий человек, и тот уловил бы, что надвигается гроза. Джо понимал, что этот прихлебатель, взявшись за перо, вполне может затронуть тему, влекущую за собой большие затруднения.
Однако, как обычно, не растерялся.
— От Пика? Так, так, минутку, никак не припомню… что же это за Пик такой? Адриан? Ах, да! Я с ним шапочно знаком. На вашем месте я не стал бы так гнать машину.
Джин набавила скорость.
