— Кто?
— Наш бульдог.
— Ко всем ластится?
— Еще как! Если к нам заберется вор, Джордж сразу покажет ему, чтоб не стеснялся. Образцовый хозяин дома. Нет, не может быть, чтоб вам нравился Роско Бэньян!
— Терпеть могу. Хотя в детстве не мог.
— Немудрено. Мерзкий мальчишка!
— Вы тоже заметили? Весь в отца. Я его чуть не побил.
— Здорово! А за что? Он украл ваш долгоиграющий леденец?
— Мы разошлись во взглядах. Тем летом в Мидоухемптоне отдыхала одна занюханная крыска, и он решил, что самое оно — подержать ее под водой, пока глаза не вылезут. Я придерживался иного мнения и сурово сказал, что если он…
Ресторан «У Баррибо» выстроен прочно, однако Джейн показалось, что стены плывут. Подошедший метрдотель явственно танцевал шимми.
— Не может быть! — вскричала она. — Не верю! Неужели это вы?!
Билл ничего не понимал. Джейн подалась вперед, глаза ее сияли.
— Только не говорите мне, что вы — Билл Холлистер!
— Я — Билл Холлистер, но…
— А я — крыска, — сказала Джейн.
Билл заморгал.
— Крыска?
— Занюханная.
— Вы?
— Да.
— То есть вы — та девочка?
— Та самая. Которая целую вечность пускала пузыри… пока Роско Бэньян держал ее под водой.
Билл уставился через стол. С минуту он пристально смотрел на Джейн, потом покачал головой.
— Нет, — сказал он, — не сходится. Крыска, о которой вы говорите… как ее звали?
— Джейн.
— Верно. От ее физиономии останавливались часы.
— Я останавливала их десятками, хотя и не знала своей силы.
— У нее был полный рот каких-то железяк.
— Я носила такие пластинки.
— У нее были толстенные очки.
— До двенадцати я ходила в очках, чтобы исправить легкое косоглазие.
— А почему я не помню вашего дивного голоса?
— Потому что он не был дивным. Скорее визгливым. Билл не унялся.
— Это, — сказал он, — очень странно.
— Еще бы!
— Вы не против, если я закажу рюмочку бренди?
— На здоровье.
— А вам?
— Нет, спасибо.
Билл поймал взгляд метрдотеля и сделал заказ.
— Я поражен, — сказал он. — Мне по-прежнему кажется, что вы шутите.
— Нет, все — чистая правда. Клянусь.
— Вы и впрямь…
— Впрямь.
Билл глубоко вдохнул.
— Невероятно. В голове не укладывается. Только поглядеть на вас. Вы…
— Да?
— Вы — прекрасное… обворожительное… дивное… неземное… лучезарное видение. Та Джейн могла бы зарабатывать хорошие деньги, распугивая ворон на полях Миннесоты, а вы… вы начинаете там, где кончается Елена Троянская.
— Никаких чудес. Ловкость рук.
Официант принес бренди, Билл залпом осушил рюмку.
— Надо было пить по глоточку, — сказала Джейн материнским тоном.
— По глоточку! Когда вся моя нервная система отплясывает чечетку?! Человек более слабый хлопнул бы бочонок.
— Боюсь, я вас огорчила.
— Я не назвал бы это огорчением. Скорее… Нет, не знаю, как выразить.
— Все почернело?
— Совсем наоборот. Как будто солнце засияло сквозь потолок, официанты с уборщиками запели стройными голосами. Я не могу поверить, что вы помнили меня все эти годы.
— Как же можно забыть? Я вами грезила. Я обожала вас со страстью, которую не надеюсь выразить словами.
— Вы?!
— Я вас боготворила. Я ходила за вами по пятам и дивилась, что возможно такое совершенство. Когда вы ныряли с вышки, я смотрела с мелкого берега и шептала: «Мой герой!» Я умерла бы за одну розу из ваших волос.
Билл снова шумно вдохнул.
— Могли бы сказать.
— Я стеснялась. Я решила молчать о своей любви, но тайна эта, словно червь в бутоне, румянец на моих щеках точила. Это не я. Шекспир. А потом, что толку? Вы бы на меня не взглянули. Или взглянули, но с содроганием.
Билл по-прежнему не мог раздышаться, а если хотите — испытывал сильную кислородную недостаточность. Когда он наконец заговорил, то выяснилось, что он осип. Специалист по болезням горла, случись он рядом, сразу бы узнал своего пациента.
— Вот, значит, что вы ко мне чувствовали. И мы снова встретились. Правда, судьба?
— Ну, такой случай.
— Нет, это судьба, а судьбу не обманешь. Вы ведь не замужем? Конечно, нет! Вы сказали, мисс Бенедик? Прекрасно! Чудесно! Замечательно!
— Почему вы так обрадовались?
— Потому что… потому что… Вам это покажется несколько внезапным, так что помните, все предрешено от начала времен, и не нам вставлять палки в колеса рока. Джейн, — сказал Билл, подаваясь вперед и кладя руку на ее ладонь. — Джейн…
— Привет, привет, вот вы где, — сказал голос. Перед столиком выросло что-то огромное, грушевидное, с кустистыми бровями и пристыженным выражением лица. — Запоздал, да? — произнесло оно, избегая, впрочем, смотреть племяннице в глаза. — Заговорился с ребятами.
Будь это пикником, а лорд Аффенхем — муравьем, о котором он так образно говорил в приведенном ранее тексте, его вторжение вряд ли больше раздосадовало бы Билла, чью красочную речь оно прервало на полуслове. Тот обернулся, страшно оскалился, да так и замер. Прилагательные, описывающие внешность лорда Аффенхема, вполне определенны и мгновенно приходят на язык; Билл без труда узнал вчерашнего приятеля. Мысль, что, поговори он тогда сердечнее, лорд Аффенхем пригласил бы его выпить, и знакомство с Джейн состоялось бы несколькими часами раньше, настолько потрясла его, что он потерял дар речи. Каждый час без Джейн, думал он, это час, выброшенный на свалку.
Джейн, как ни хотелось бы ее дяде, дара речи не лишилась.
— Дядя-Джордж… — начала она.
