Тут он заметил, что его большая сумка, где лежали не только медицинские инструменты и лекарства, но и мантия магистра, исчезла.
Джанетта, подбоченившись, насмешливо смотрела на него.
— Вижу, благодарность вам неведома, — протянула она. — Я спасла вас от неминуемой смерти. И чем же вы мне платите? Грубостью и неприкрытой ложью.
Против этого Бартоломью нечего было возразить. Смущение, которое он испытывал, усугублялось тревогой. Несмотря на то что злобные оборванцы исчезли и улицу заливал яркий солнечный свет, даже воздух здесь, казалось, был пропитан опасностью. Бартоломью чувствовал, что нужно как можно скорее уносить отсюда ноги. Он с усилием поднялся и глубоко вздохнул.
— Я пошел по узенькой тропинке через эти заросли, — откровенно признался он, махнув рукой в сторону кустов. — И неожиданно для себя самого оказался здесь.
Несколько мгновений Джанетта пристально глядела ему в лицо.
— Вы не шли по этой тропинке, а неслись по ней сломя голову, — поправила она. — Я думала, за вами гонятся псы преисподней.
Бартоломью счел за благо промолчать и окинул улицу глазами, пытаясь понять, как лучше выбраться отсюда. Взгляд его не ускользнул от Джанетты.
— Пока вы со мной, вам нечего опасаться, — заявила она. — Если хотите, я могу вас проводить.
Бартоломью пригладил взлохмаченные волосы и косо усмехнулся.
— Буду вам очень признателен, — ответил он. — Скажите, а как вам удается держать в подчинении этих людей?
Оставив вопрос без ответа, Джанетта сделала ему знак следовать за собой. Улица по-прежнему была безлюдна, но Бартоломью не сомневался — за ними украдкой наблюдает множество глаз. Тишина, висевшая в воздухе, была столь напряженной, что казалась осязаемой. Он взглянул на Джанетту, невозмутимо шагавшую рядом с ним.
Она улыбнулась, обнажив мелкие белые зубы.
— Вы спрашиваете, как мне удается держать местных жителей в подчинении? — произнесла она. — Дело в том, что благодаря мне они сплотились. Мне удалось возродить среди них дух единения.
Бартоломью не вполне понял, что его спутница имеет в виду, но не счел нужным уточнять и переспрашивать. Сейчас ему хотелось одного — как можно скорее выбраться отсюда и оказаться в знакомых стенах Майкл-хауза. По какой-то необъяснимой причине рядом с этой женщиной ему было не по себе. Оглянувшись, он с тревогой увидел, что на почтительном расстоянии за ними следует большая группа местных жителей. Молчание этих людей казалось ему более грозным, чем оскорбительные выкрики и ругательства. Джанетта тоже оглянулась, но, судя по всему, толпа не вызвала у нее ни малейшего беспокойства.
— Они хотят знать, куда вы меня уводите, — пояснила она.
Грязная улочка кончилась, и они окунулись в жизнерадостную суету рыночной площади. Под разноцветными тентами, прикрывавшими товары от палящего солнца, царили шум и оживление. Отовсюду неслись собачий лай, крики торговцев, смех детворы, которую потешал своими трюками фокусник. Сбежавшая от хозяина свинья оглашала воздух пронзительным визгом, а за ней с гиканьем гналась целая толпа.
Бартоломью повернулся к Джанетте. На губах у нее по-прежнему играла рассеянная улыбка.
— Я должен еще раз поблагодарить вас, — с легким поклоном изрек доктор. — И прошу вас, передайте тем, кто похитил мою сумку: со снадобьями, которые там хранятся, следует обращаться очень осторожно. Если употреблять их в неверной дозировке, они принесут смерть, а не излечение. Если неведомый похититель не пожелает вернуть их мне, лучше выбросить лекарства в реку. По крайней мере, так они никому не причинят вреда.
Джанетта медленно кивнула. Взгляд ее, устремленный на Бартоломью, светился откровенным любопытством.
— Прощайте, Мэттью Бартоломью. И помните — на нашей улице не рады незваным гостям, — произнесла она.
Не дожидаясь ответа, Джанетта повернулась и двинулась прочь легкой походкой. Изумленный Бартоломью смотрел вслед, недоумевая, откуда ей известно его имя.
— В какую переделку тебя угораздило попасть? — вопрошал Майкл, в ужасе глядя на разорванную и испачканную одежду товарища.
Вместо ответа Бартоломью взял монаха за руку и подвел к кустам, в которых скрылся церковный служка. Но несмотря на все старания, он не смог разглядеть там ни малейших признаков тропинки. Она исчезла как по волшебству. Сбитый с толку Бартоломью не знал, что и предположить.
— Что ты ищешь, Мэтт? — недоумевал Майкл. — И что с тобой стряслось? Судя по твоему виду, ты с кем-то подрался.
Бартоломью рассказал другу о недавнем приключении и в изнеможении опустился на пень в тени церкви. Майкл, до крайности заинтересованный, устремился в заросли на поиски тропинки.
— Ты уверен, что здесь и в самом деле была тропа? — с сомнением спросил он, так ничего и не обнаружив.
— Еще бы я не был уверен! — откликнулся Бартоломью раздраженно. — Прости, Майкл, — извиняющимся тоном добавил он, опустив голову на сложенные руки. — Сегодня на мою долю выпало столько волнений, что я до сих пор не могу успокоиться.
Майкл похлопал его по плечу.
— Расскажи об этой загадочной незнакомке, — попросил он, присаживаясь на пень рядом с доктором. — Говоришь, она хороша собой?
Бартоломью, прищурившись, устремил на монаха внимательный взгляд. Его частенько посещала мысль о том, что обет воздержания слишком тяжел для сильных и здоровых мужчин вроде Майкла.
— Лучше ты мне поведай, что тебе удалось узнать у клерков, — сказал Мэттью, предпочитая сменить тему.
— Все они утверждают, что в последние три дня в церковь приходил молиться незнакомый монах. Кое-кто даже разговаривал с ним. Монах сообщил, что направляется из Лондона в Хантингдон, остановился в Кембридже на несколько дней, дабы отдохнуть и помолиться. О цели путешествия он умолчал, а клерки не стали расспрашивать. Когда именно он появился в нашем городе, они тоже не могут сказать. По их словам, монах казался чрезвычайно приветливым, любезным и дружелюбным. Он пылко предавался молитве, и никого из клерков не удивило, что он проводит в церкви так много времени.
— Это все? — осведомился Бартоломью.
Майкл кивнул.
— Пока наше расследование не слишком сильно продвинулось, — пожал плечами Бартоломью. — Мы по-прежнему не знаем, кем был этот монах, и что побудило его взломать университетский сундук. Определенно можно сказать лишь одно: он, скорее всего, прибыл издалека. Могу еще добавить, что церковный служка чем-то напуган до полусмерти, а от некоторых закоулков в Кембридже следует держаться подальше.
— Ну, это ни для кого не секрет, — усмехнулся Майкл. — Честно говоря, мне казалось, что ты знаешь все опасные места в городе лучше, чем кто-либо другой.
— Мне тоже так казалось, — пожал плечами Бартоломью.
В самом деле, ему нередко приходилось навещать больных в беднейших кварталах города. Но в этих узких переулках поблизости от рыночной площади после чумного поветрия ему не довелось бывать ни разу. Подобно обитателям улочек, расположенных рядом с замком, владельцы жалких глиняных лачуг или вымерли, или перебрались в лучшие дома, лишившиеся хозяев.
Несколько мгновений Бартоломью с Майклом молчали, погрузившись в размышления. Наконец тучный монах поднялся.
— Ты пока посиди здесь, — обратился он к Бартоломью. — А я пошлю Кинрика в колледж за твоей запасной мантией. Если Элкот увидит, что ты разгуливаешь по городу в таком виде, штрафа тебе не миновать. А сейчас, когда предстоит потратиться на новую мантию, деньги следует поберечь.
