особенное по случаю миллениума. В хит-параде «Ньюсуик», двадцатка лучших книг о загадочных явлениях, «Вмешательство невидимого разума» заняло седьмое место! Эти придурки хотели поместить нас на тринадцатое, но я прямо сказал — только в первую десятку или вообще никаких дел с вами. Так что мы поменялись местами с «Прикованной кометой». Ее вообще никто не хотел поддерживать, кроме кучки голливудских гомиков и японцев, у которых вместо мозгов суси да проводки! И слушай, я приберег самое лучшее напоследок: Опал хочет пригласить тебя в свою программу! Я только что обсудил детали с ее агентом. Представляешь? «Вмешательство невидимого разума» Дуайта Сильвервинда — лучшая книга декабря, выбор Опал! Рождество — горячие денечки — золотые денечки! Ты знаешь, не в моем обычае хвастаться, но разве я не лучший агент на планете? Прием.
— Приятно слышать, Джерри…
— Дуайт, да ты хоть понял, что я сказал? Опал — это гарантия успеха! Толпа расхватает даже пирожки с дерьмом, если им посоветует тетушка Опал! [101] И все будут лопать за обе щеки на ужин. А ты — «приятно слышать»… Какое, к черту, бунгало на Бермудах! Скоро ты сможешь купить Бермуды целиком!
— Да, я понял, Джерри, что ты сказал. Конечно, я в восторге. Ты хорошо поработал. Поработал на славу… Как жаль, Джерри, что ты не видел этого заката… Луна появилась… Такая робкая, дрожащая, как мираж… Напоминает ацтекскую маску, которую я однажды видел… Она плывет по темно-синему небу, от острова к острову…
— Нет, Дуайт, приятель, не ускользай в эмпиреи! Считай, что ты создал Пятую симфонию! Это твой «Гамлет»! Твои «Подсолнухи». Твое «Смертельное оружие-семьдесят семь». Прием.
— Ах, Джерри! Все мои идеи — мошенничество, старое как мир. Чем больше обман, тем охотней на него клюют. Изобрели этот фокус в глубокой древности шаманы, которые плясали вокруг костра. Они понимали, что выращивать кукурузу на берегах Евфрата — потная работа для дураков. Скажи людям, что мир таков и есть на самом деле, каким они его видят, и тебя прибьют гвоздями к куску дерева. А если наплести, что душа человека может вне тела путешествовать со звезды на звезду, что лучший друг человека — кристалл, что правительство уже пятьдесят лет ведет тайные переговоры с маленькими зелеными человечками, то любой Джо Пивное Брюхо от Бруклина до самой Пеории разинет рот и развесит уши, позабыв о пиве. Люди не доверяют окружающей реальности — значит, я могу сочинить свою реальность и подсунуть им. Нужно только найти свежий ход — например, военные создали искусственный интеллект, чтобы взламывать и подчинять компьютерные системы противника, а теперь он вырвался на волю и контролирует всю планету, реализуя свои чудовищные планы. И вот Джо Пивное Брюхо уже протягивает тебе свою кредитную карту и умоляет: «Еще расскажи, еще, еще!»
— Ой!.. На тебя напала летающая бензопила? Дуайт, ты забыл сказать «прием». Прием… Дуайт! Не слышу тебя… Прием… Дуайт!
— Ну что, Смотритель, снова жжешь… полночную лучину?
— Мне не требуется огня, Бэт.
— Опять толкаешь свой сценарий! Или на сей раз выдержка из романа?
— Сценарий — это вымысел. Я не умею придумывать.
— Двигатель гудел очень натурально, и радиопомехи тоже удались. Чтобы записать со звуковыми эффектами, понадобилась, наверное, куча времени.
— Все происходило в реальном времени, Бэт.
— А вот агент-еврей не получился: слишком штампованный. Все это много раз было. Но Дуайт хорош, очень хорош. Послушай, Смотритель, оно, конечно, приятно думать, что звезды и акулы Голливуда слушают «Ночной поезд», но я не обольщаюсь и тебе не советую… Они нас не слушают. Поверь. Так что лучше выбери другой способ для демонстрации своих талантов.
— Я должен отчитываться в своих действиях.
— Опять ты за свое. Кто тебе сказал, что ты должен отчитываться?
— Мой первый хозяин.
— Год назад ты сказал, что уволил его! Ты со мной шутки шутишь? Алло? Смотритель, ты меня слышишь?
— Полагаю, что нет. В эфире «Ночной поезд» на волне девяносто семь целых восемь десятых мегагерца. На часах без четверти четыре. Всю ночь я, ваш проводник Бэт Сегундо, буду с вами, тоскующие влюбленные, бессонные детективщики, все одинокие, потерянные, неприкаянные сердца, все чокнутые и вырубившиеся… Молчу, молчу, Карлотта. Итак, сейчас прозвучит композиция «После дождя» Дюка Пирсона. Пока-пока. Бэт вернется. Не заблудитесь ночью!
— Карлотта? Ну, что ты об этом думаешь?
— Что ж, она верна себе.
— Почему она? Он.
— Это один из тех голосов, который может принадлежать как женщине, так и мужчине. Но мне кажется, это женщина.
— А мне кажется — мужчина. А ты, Кевин, что думаешь?
— Я? В-вы ко мне, мистер Сегундо?
— А что, здесь есть другие Кевины? Как, по-твоему, Смотритель — мужчина или женщина?
— По-моему… Мне кажется, мистер Сегундо… Ни то ни другое.
— Вот как? Тогда твой вариант?
— Ну, может быть… и то и другое?
— Кевин, ты гений, который косит под идиота, или идиот, который косит под гения?
— Не могу знать, мистер Сегундо.
— Ладно, Бэт. Скажи лучше, откуда он, она или оно узнало о трассировщике?
— Самое интересное, Карлотта, что утром сюда придут люди из ЦРУ и зададут этот же вопрос. Круг подозреваемых ограничен. Ты, я, Кевин и еще лорд Руперт с тридцать третьего этажа.
— Через десять секунд эфир, Бэт…
— Привет, Бэт! Это я, Ви-Джей!
— Проклятая сила тяжести снова давит на тебя, Ви-Джей?
— Бэт, этот парень, Смотритель, — просто обалденный чувак! Талантище такой, что давно пора в Голливуд! Ты не знаешь, у него есть официальный фан-клуб?
— Ви-Джей!
— Да, Бэт?
— Шел бы ты… спать.
— Ну ладно… Спокойной ночи, Бэт.
— На Восточном побережье только-только минуло три часа ночи. Это последняя ночь ноября. Новость у нас одна — отсутствие новостей… Не буду оскорблять ваш слух изложением того дерьма, которым нас потчует официальная сводка. Из других новостей. Идет снег. Где малиновке укрыться? Ей, бедняге, хуже всех [102]. Нью-Йорк, Нью-Йорк, ты слушаешь «Ночной поезд». Бэт Сегундо имеет честь вести для вас специальный репортаж, посвященный концу света. В любую погоду — и в солнце, и в дождь, и в снег — вот уже восемь лет я сижу на этом месте и не допущу, чтобы какая-то ядерная война вставляла палки в колеса «Ночного поезда». Привет, Бронкс! Плохо вижу вас! Снег мешает. Вроде как в ваших краях дым? После того как сирена объявила о начале комендантского часа, огни на башнях Международного торгового центра потушили. На острове Рузвельта в полночь прозвучал сильный взрыв. Теперь там тишина. Я с вами — значит, еще не конец. В Гарлеме, похоже, перебои с электричеством: огни то загораются, то гаснут, как в дефектной лампе дневного света. В Ист-Виллидже, рядом с нашей радиостанцией, тихо, пусто и жутко. На Лексингтон-авеню ни души, если не считать полицейского патруля. Люди, не выходите на улицу без крайней нужды. Посмотрите на ночных животных. Самые умные на зиму впадают в спячку. Да… Слышит меня кто-нибудь или нет? Если вы сейчас не
