вокруг которого размещались остальные, словно защищая его.
Я взял бинокль — у него увеличение было большим, чем у винтовочного прицела. Наведя его на группу суден, я сразу понял, что это были за судна и каково было их предназначение.
Теперь-то мне и пригодились навыки, полученные в детстве, во флотилии. Ошибиться было нельзя: в центре группы находился большой десантный корабль, вокруг которого с флангов располагались прикрывающие его фрегаты и противолодочные корабли. Всего в группе было шесть судов.
Разбудив Валеру, я отправился докладывать обнаруженное полковнику.
Он быстро поднялся и взглянул на корабли в бинокль:
— Похоже, это к нам. Явно не наши, — сказал он, повернувшись ко мне. — Продолжайте наблюдение. Через час они подойдут к берегу, вот тогда и позовёте меня. А пока что тут смотреть не на что.
Так оно и вышло: примерно через часа полтора корабли подошли к берегу. И хотя на палубах стояли вооружённые до зубов вертолёты, они не взлетали, чтобы прикрывать суда от возможной засады. Судя по всему, они действительно не боялись атаки с берега, что нам было только на руку и давало надежду на успешное выполнение поставленной цели.
Я снова разбудил полковника. В свою очередь, он разбудил и всех остальных.
— А теперь внимание! — примкнул Сбруев к биноклю. — Готовьтесь! Как только определим их направления движения, сразу же выступаем! — опустил он бинокль, окинув нас беглым взглядом. — Будьте наготове!
Быстро собрав вещи и изготовив оружие к бою, мы вернулись на наблюдательный пост.
Тем временем десантный корабль уже подошёл к береговой линии чуть дальше от пляжной зоны, где уже не было подводных волнорезов. Остальные суда остались далеко в море, развернувшись к берегу боком и направив свои орудия в сторону города.
Приблизившись к береговой линии, десантный корабль снизил скорость и на малых оборотах стал всё ближе подбираться к суше. Вскоре он вылез носом на песчаный берег, крышка грузового люка медленно распахнулась, и по выдвинувшемуся трапу на берег стали выезжать бронетранспортёры, танки, армейские Хаммеры с расположенными на крышах пулемётами — все белого цвета с нанесёнными на бортах большими чёрными буквами «UN», отчётливо различимыми издалека. Машины выезжали, выстраиваясь на песчаном берегу в ровные строевые порядки. Мы насчитали по пять единиц каждого типа техники. В последнюю очередь выехало ещё пять тентованых армейских грузовика.
Следом за ними по очереди на берег стали выбегать вооружённые солдаты в белой маскировочной форме. Всего человек сто — сто двадцать. Все быстро построились, и вперёд вышел их командир, начав им что-то говорить.
— Отсюда до них около полутора километра, — прикинул я и вздохнул. — Нет, до них из винтовки не достать.
— И не нужно. Даже если это самый главный их генерал, в чём я очень сомневаюсь, его смерть нам ничем не поможет. На его место поставят другого и всё: запущенный механизм на таком уровне не остановишь, устранив всего лишь одного человека. Так что будем заниматься задачами, которые нам по плечу, — он вновь поднёс бинокль к глазам. — Посмотрим, в какие стороны они поедут.
Короткое построение быстро закончилось. Люди разбежались, занимая места в транспортных средствах. Постепенно они начали разъезжаться, выстраиваясь в колонны по четыре машины, в состав которых входило по одной единице техники каждого вида: танк и бронетранспортёр, которые выезжали впереди каждой колонны и Хаммер с Грузовиком — замыкающие. Все группы устремились в разных направлениях. Вместе с ними в воздух поднялось три вертолёта, прикрывая передвижения бронетехники сверху.
— Так, теперь бы определить, кто и куда из них направится, — произнёс полковник.
Преодолев склон в самом пологом участке, колоны машин начали разъезжаться по городу. Причём делали они это настолько уверено, что создавалось впечатление, что они не просто чётко выполняли указания командира, а знали расположение зданий и улиц наизусть.
Когда-то, года три назад, я смотрел программу о современных методах тренировки американских солдат с помощью смоделированных на компьютере трёхмерных карт, где тренирующийся в виртуальной среде мог перемещаться по изучаемой территории и наглядно запомнить, что где и за чем именно находится. Причём точность таких модуляций за три года могла вырасти настолько, что каждая ямка, каждый кустик, за которым можно укрыться, был бы там отмечен. Возможно, эти солдаты использовали как раз такую методику, иначе как бы ещё они могли так уверено передвигаться по городу, в котором ещё никогда в жизни не были? Ведь даже я, всю жизнь проживший здесь, не всегда знал, как добраться из одной части города в другую. А эти вот — знали в совершенстве!
Я поделился своими соображениями со Сбруевым.
— Я тоже это заметил, — выслушав меня, сказал тот. — Если они так хорошо знают местность, как мы предполагаем, значит, они знают, откуда можно ожидать нападения, а именно — потенциальных мест засад, и будут избегать их. Тогда шансов на успех у нас становится меньше. К тому же наша задача — это Хаммер, тогда как бронированный транспорт необходимо уничтожить.
— Допустим, мы сумеем подбить броневик, — вставил Ваня. — Но за это время нас успеет расстрелять танк, который мы никак не успеем подбить. РПГ то у нас одна, — развёл он руками. — А из гранатомётов мы подорвём максимум грузовик с Хаммером.
— Да, сейчас нам рыпаться смысла нет, — решил Сбруев. — Лучше отсидеться здесь и понаблюдать. Подождём, посмотрим, что они будут делать дальше. Выясним их маршруты, а вдруг в следующий раз они направят Хаммер без прикрытия, тогда-то мы и сделаем свой ход! А пока пускай поездят, осмотрятся, притупят бдительность, которой им в первые дни будет не занимать. Если долго ходить по краю обрыва, вскоре перестаёшь замечать опасность, которая у тебя прямо под носом. Так что пусть ходят и привыкают.
Мы несколько успокоились. Акт возмездия, как я называл нашу операцию, откладывался на неопределённый срок.
Полковник с Ваней вновь заступили на дежурство, а мы отправились отдыхать. Теперь нам оставалось только сидеть и ждать и мысленно готовиться к тому, зачем мы сюда пришли.
Не теряя времени, я взялся за изучение снайперских таблиц, значения из которых вскоре могли мне сильно пригодиться.
Временами, когда числа из таблиц начинали надоедать, я думал о Юле. Вспоминал её лицо, её причудливую походку, улыбку и замечательные карие глаза. Интересно, как она там? Вспоминает ли обо мне? Не заболела ли?
Я надеялся, что у неё всё в порядке и сердцем чувствовал, что она так же волнуется и за меня. Успокаивая себя мыслями, что она в безопасности в бомбоубежище, я вновь возвращался к таблицам, которые казались мне сухими и нудными, как на них не посмотреть.
Тем временем Валера, тихо посапывая, дремал на диване, пользуясь любой свободной минуткой, чтобы вздремнуть. Наверное, это было профессиональной привычкой, приобретённой за долгие годы работы водителем — спать, когда только можно. Вячеслав Михайлович же занялся чисткой автомата, делая это не спеша, но чётко и аккуратно раскладывая на небольшом письменном столике детали оружия.
Мы практически не говорили, лишь изредка обмениваясь двусложными фразами. В воздухе зависло некое напряжение. Конечно, не каждый день мы сидим в засаде, ожидая, что в любое следующее мгновение отправимся убивать людей, зная, что без этого не обойтись и что это последует в любом случае. Это напоминало мне о временах, когда ещё в школе, ожидая, когда меня поднимут отвечать на вопрос, я нервничал, боясь, что когда наступит моя очередь, я растеряюсь и наговорю не то, что нужно. Эта нервозность преследовала меня и сейчас, а теперь ведь не на ответ учителя придётся отвечать.
«Главное, чтобы рука не дрогнула,» — думал я, подпитывая себя воспоминаниями о том, какие ещё более ужасные вещи сделали агрессоры и что это будет всего лишь справедливая расплата или месть — называйте, как хотите.
Скучая от безделья, я подошёл к полковнику, внимательно наблюдавшему за врагами.
— Что они делают? — спросил я, заметив группу машин, двигавшуюся в полукилометре от нас.
— Прочёсывают квартал за кварталом, — ответил полковник. — Танки с броневиками работают в прикрытии, пока солдаты из грузовиков прочёсывают руины зданий. А вот в Хаммерах, похоже, находится
