С холма идет зима с серебряным копьем, Покрыта голова удмуртским шлемом лисьим. Мерцало льдистое желтеет над жильем, К земле склоняя снег, склоняя душу к мыслям. Не слышен из окна холодный звук саней, И тем чудесен их полет над одичаньем — Ведь только в небесах огонь среди огней С таким немыслимым проносится молчаньем! Теперь стемнеет в пять. В углу веретено Журчит, разматывая пряжу циферблата. Я ставлю на огонь алмазное вино, Чтоб кашель запивать и ждать сестру и брата. Пока они придут из разных городов, Метелью февраля займутся водостоки, Окончится тетрадь о свойстве холодов: Любить кирпич в стене, когда мы одиноки, О нежности моей к бродяжке воробью, О верности окну — в него лицом зарыта. Не стану сиротой, покуда я люблю Окно, кирпич в стене, разбитое корыто. Я думаю, дитя, родившее меня, Заранее о том кого-то попросило, Чтоб я наедине, зимой на склоне дня Сравнительно легко печаль переносила. 1965
Юнна Мориц. Лоза.
Книга стихов 1962–1969.
Москва: Советский писатель, 1970.
Леону Тоому
Я подвержена идее Побывать на Зейдер-Зее, На заливе, столь воспетом Мореплавцем и поэтом В древней саге и позднее, В тех столетиях и в этом. Да! Мечты моей предметом Стал далекий Зейдер-Зее. Только я смежаю веки — Возникает образ некий, Нежный, как цветок лаванды, И старинный, как в музее. Это волны Зейдер-Зее Омывают Нидерланды, Реи, якорные змеи, Лодки, ботики, шаланды. Кража в Лувре — Зейдер-Зее! И никто, помимо детства, До сих пор не знает средства, Как придумывать заливам Имена такого склада. Надо быть каким счастливым И чудесным ротозеем, Чтобы крикнуть:- Зейдер-Зее! И услышать:- Что вам надо? Говорите поскорее! — Детский лепет, Зейдер-Зее! Вижу мельницу и флигель, Где фламандец Уленшпигель Или кто-нибудь попозже Останавливался тоже И бросался в Зейдер-Зее, Побледнев от наслажденья, В дни, когда, на солнце зрея, Тело жаждет охлажденья, А русалка или фея Из волны зовет прохожих, Бормоча одно и то же: — Если в рай, так в Зейдер-Зее!