«В этой деревне, на этой веранде…»
В этой деревне, на этой веранде, В сумраке сада, в холодное лето Под грохотанье железной дороги Нами была эта песенка спета. Ветер насвистывал, сосны трубили, Дождь барабанил ее беспробудно. Соль океана была в этой песне, Пьяный матрос и летящее судно. Падали звезды, скрипели ворота Плакала свечка на глиняной плошке — Пьяный матрос не хотел возвращаться Ни по земной, ни по водной дорожке, Только хотел он, чтоб судно летело, Чтобы качалось, ходило кругами, Чтобы нетвердая, зыбкая почва Вечно плыла у него под ногами! В этом — проклятое счастье матроса, В этом — проклятое счастье поэта, Неукротимое наше влеченье Стать веществом нерастленного света, Музыкой звезд, океанов и кленов, Дебрей зеленых, песков раскаленных… А под конец этой песенки вышли Слезы из глаз и маяк из туманов. 1980
Источник: Прислал читатель
«Снег фонтанами бьет на углу…»
Снег фонтанами бьет на углу, Наметая сугробы крутые. В облаках, наметающих мглу, Бьют фонтаны лучей золотые. Тайный блеск и сверканье вокруг! Веет в воздухе свежим уловом. Если кто-нибудь явится вдруг, Мглистым я задержу его словом. Я такие снопы развяжу, На такой положу его клевер, Головою к такому чижу, К звездам, так облучающим север, Что к моим облакам головой, Головой к моим таинствам алым, Он поклянчит в ладье гробовой Плыть со мной под одним покрывалом. Я отвечу на это, смеясь, Я убью этот замысел шуткой, — Ведь любая застывшая связь Отвратительна пошлостью жуткой! Нет, скажу я, останься волной — Друг на друга мы с пеньем нахлынем! Будь со мною-и только со мной! — Но сверкай одиночеством синим. Да, сверканье — вот главное в нас! Обнажая его неподдельность, Блещет близости острый алмаз, Углубляющий нашу отдельность. Тайный блеск — это жизнь, это путь (Это-голая суть, я согласна!), — Потому и раздвоена грудь, Что не все до конца мне тут ясно. 
