Он закрыл глаза.
Он услышал выстрел, а еще смех, и волна страха подхлестнула, свернув в точку расстояние до мувера.
— Сто…ять, — прохрипел Камилл. Доминик бил по кнопкам панели управления. Мувер бурчал, но с места не трогался.
— Стоять… — изо рта техника ползла кровь, яркая, из-за ложного электро-света — оранжевая. Как апельсиновый сок, подумал Доминик.
'Кто стрелял в него?' — мелькнула мысль. И тут же рассеялась. Рабы охотятся за Домиником, за правом вернуть на место и выслужиться перед госпожой. Вроде лисьей охоты.
'Лисе' плевать на 'гончих'.
Бежать.
Мувер взвыл, закрутился на месте, точно пытаясь провертеть дырку в полу. Камилл кинулся, шмякнулся всем телом об окно, оставив длинный кровавый след. Доминик дернул какой-то рычаг.
Шаги. Кто-то стрелял в Камилла. Тоже ловит беглеца.
Двери ангара раздвинулись. Доминику повезло: попал на разблокировку, но кнопки и рычаги по- прежнему пестрели разноцветным хаосом.
Мувер приподнялся и тяжело взлетел к черно-синему прямоугольнику — ночному небу, Доминик ощутил прохладу и смесь незнакомых запахов и звуков. Город. Он никогда не…
Из короткого ступора вывел удар. Доминик подскочил в кабине мувера, больно ударился лбом о потолок. Выглянул в окно.
— Ох, нет…
Камилл болтался на узких, точно лезвия коньков, шасси. В момент взлета он пытался задержать машину, и его проткнуло заостренными краями, намотало и размазало по днищу. Сейчас Камилл болтался на связке внутренностей, точно наживка на крючке, а внизу мелькали глубоководными рыбами тени, кричали и ругались.
Тело Камилла мерно покачивалось, пока мувер выплывал из ангара. Брызгала кровь и рвались связки трубок, сосудов. Кусок трахеи вывалился изо рта, отчего казалось, будто техник свистит в свисток. Развороченный живот отплевывался кусками темной плоти. Камилл дрыгал руками и ногами, будто умоляя отпустить.
'Пожалуйста'.
Тело грузно рухнуло на пол ангара.
Доминик заставил себя сесть. Не смотреть.
Мувер рассекал воздушное пространство, в окно ползли приторные ароматы города, но из всех Доминик выделял металлоидный запах крови. Он закусил губу, потом запихал в рот кулак, чтобы не вырвало.
Доминик застыл в одной позе, словно кататоник, и так просидел достаточно долго. Пока не убедился, что дополнительная тяжесть исчезла, и мувер двигается свободнее.
'Вот и все', подумал он устало. Звенела пустота. Непривычные к перегрузкам мускулы и нервы потихоньку саднили вместе с синяками.
Зато Доминик был свободен.
'Я сбежал от самой Королевы', - подумал он.
Осторожно коснулся кнопок. Кажется, не так и сложно управлять. Совсем не сложно, если без паники.
Вот так.
Вокруг — ярко и празднично, Доминик с детским любопытством рассматривал роскошные здания, башни и мосты, иногда в форме грибов, иногда — в виде горок хрусталя, цветов или животных. Ночь разукрасила город полутонами, таинственными и прекрасными.
Доминик улыбался незнакомому прежде миру.
Однако он понимал, что оставаться в богатых кварталах опасно. Поднялся выше, присмотрелся, где заканчивается кокетливая, легкомысленная пестрядь и именно туда направил мувер.
В трущобах мало шансов выжить, но если поймают — ни одного.
Он отыскал автопилот, не сразу, техник из него, как из ящерицы — охранник инкубатора, да еще это чертово зрение, мелкие детали сливаются в единый синевато-розовый фон, — однако набрал нужные координаты.
Робот-автопилот надтреснуто доложил:
'Данные приняты. Приятного полета'.
*
Доминик заворочался и пробормотал нечто нечленораздельное. Спать уютно…а наяву Эдвин с бандой, тоска и обыденность. И почему пахнет гнилью?
Доминик вернулся в реальность с полувсхлипом на губах.
Королева. Побег. Смерть Камилла. Побег.
Это… с ним?
Ноги затекли от многочасового сидения в тесной кабине. Мигали лампочки, освещая почти кромешную темноту. Покидать убежище не хотелось. Доминик выглянул в окно, различил странные серые силуэты, похожие на холмы застаревшей пыли. Миазмы стучались с настойчивостью сборщика налогов.
Нет, вылезать решительно неохота.
В мувере обнаружился стереовизор, маленький и неважного качества, но Доминик не требователен.
Подождать до утра. И лучше не спать. Жаль, не захватил никакого оружия.
Жаль? Да он промажет, стреляя с трех шагов в энергоблок.
Доминик вздохнул. На свободе беспомощность — и одиночество, впервые одиночество защемило иголкой под ногтем, — воспринимались цельно. Гулко. Выбросили на метеор в открытом космосе.
Отсиживаться и озираться по сторонам его хватило ненадолго. Окончательно затекли ноги, к тому же он проголодался. Поскольку ни более удобной позы, ни ужина (или завтрака) от мувера ожидать не приходилось, легонько нажал ручку.
Щелк.
Гнилостная вонь моментально перебила голод, и едва не заставила Доминика спрятаться обратно, будто улитку в панцирь. Он ступил на неприветливую землю, и подошва в тряпичной обуви провалилась во что-то склизкое, вроде загустевшего машинного масла.
Доминик подумал о вывороченных внутренностях Камилла. Усилием отогнал образ.
Доминик ведь сам хотел в трущобы? Что ж, вот они. Не дворец члена Сената, но разве кто-то обещал милый домик и сад с апельсиновыми деревьями?
Вне мувера 'холмы пыли' оказались полуразрушенными зданиями, серыми, изгрызенными, похожими на легкие чахоточного больного. Ржавые балки грозили отвалиться и размозжить череп, им вторили неустойчивые кирпичи. Идти приходилось по содержимому сточной канавы. Брезгливого Доминика передернуло, когда он заметил чей-то обезглавленный и распухший труп, раскинутый на свалке железа, камня и пластика.
'Нужно выбираться отсюда'.
Доминик нерешительно двинулся куда-то, где смрад висел не таким непроницаемым облаком. Приходилось зажимать нос. Он распугал выводок крупных личинок, те завозились и поползли по ногам. Доминик отшатнулся с воплем, едва не плюхнулся в зловонную зелено-коричневую лужу.
Скорее. Скорее. Прочь отсюда.
Жижа мерзко хлюпала под ногами. Нависали изглоданные временем и тленом строения. Такой контраст, думал Доминик, я слышал о трущобах, забытых Сенатом и самой Королевой, но чтобы настолько…
Да, любителям экзотических красот явно не пришлась бы по вкусу теневая сторона колонии.
Доминик ощутил: следят. Нервно оглянулся, пожалел, что не прихватил фонарик: две восково-желтые луны недостаточно освещали дорогу. В кучах мусора кто-то елозил.
Доминик ускорил шаг.
