Разноцветная поросль на кусках строений образовывала граффити. Уродливо выпирали балки, словно выломанные кости динозавров. Постукивала, осыпаясь, бетонная крошка.
Трущобы.
Альтаир вспомнил, как третьесортник рассказывал: именно тут прячутся контрабандисты.
'А еще здесь опасно'.
Альтаир покосился на Натанэля. Тот, тем временем, опустил мувер на широкую и просторную бетонную площадку. Плесени и лишайников на ней хватало, как и трещин в человеческую ногу шириной, но все-таки бетон держался. Некогда тут располагался ангар.
— Выходи, — приказал Натанэль.
— Чего тебе надо?
Натанэль вновь не ответил, однако Альтаир подчинился. Едва они покинули мувер, Натанэль швырнул Альтаиру нечто блестящее. Предмет упал рядом со ступней.
— Что это?
— Твое оружие. Я хочу убить тебя, — буднично проговорил Натанэль, — Я бы мог сделать это прямо в Башне, или выкинуть за борт по дороге… но я предпочитаю честный поединок. Камилл должен быть отмщен по всем правилам.
Альтаир подобрал нано-кинжал. Копию того, с каким играл Натанэль по дороге.
Потом он расхохотался.
— Ты идиот, Натанэль. Неужели трухлявый техник стоит того, чтобы рисковать задницей?!
Бледно блеснуло лезвие. Альтаир двинулся к Натанэлю.
— Или ты воображаешь, будто я подставлю глотку и позволю прирезать меня?!
Натанэль отразил выпад. Альтаир едва успел отдернуться.
— С ума посходили элитники, — Альтаир покачал головой. Он напряженно наблюдал за Натанэлем, тот застыл в закрытой позе неподалеку. Лицо его чудилось гипсовой маской. — Один ради третьесортника под выстрелы кидается, другой за гнилье ходячее мстить собрался…
Черед Альтаира уворачиваться — Натанэль кинулся на него. Бесцветное свечение мелькнуло возле горла.
— Не смей говорить так.
— Да пошел ты. Любитель тухлятины!
Атака Натанэля — камнепад, но кто даровал столько ловкости камням? Альтаир уклонился не без труда, нагнулся и прыжком настиг Натанэля. Нож чиркнул вдоль запястья. Брызнула кровь.
— Любитель тухлятины! — повторил Альтаир злорадно. Он убьет Натанэля, а потом воспользуется его мувером.
Он коротко выругался — Натанэль рассек ему предплечье до локтя. Неглубокая, но болезненная рана.
Плевать. Заживет.
Вновь дистанция. Они двигались по кругу, словно два хищника; знаток древних животных Материнской планеты сравнил бы их с черной пантерой и волком. Оба и скалились по-звериному. Вместо клыков и когтей — нано-ножи, но суть хищника не меняется от выбора оружия.
— Ты заслужил смерти, — проговорил Натанэль внезапно; зрачок его сузился, оттого сетчатка светилась желтоватым. — Понимаешь? Ты должен умереть. Сейчас.
— Черта с два!
(выжитьвыжитьвыжить)
Слова Натанэля подхлестнули Альтаира, вернув в жерло Башни, в напряжение — мокрые ладони и прерывистое дыхание заложников — пути оттуда, в безумие побега на изодранном мувере. Альтаир выставил кинжал на манер двуручного меча, и в следующую секунду расстояние между ним и Натанэлем снова сомкнулось.
И снова кровь.
Не кровь Альтаира.
В бою необходим трезвый ум, но в венах Альтаира — адреналин, чистый, как дистиллированная вода. Завязалась борьба. Дыхание Натанэля похоже на дыхание заложников. Его мускулы напряжены, того гляди разорвутся, и кинжал тянется к горлу.
(тыдолженумереть)
Ну нет.
Альтаир вонзил нож куда пришлось, и надсадно хохотнул: Натанэль вскрикнул. Липкая жижа была светлой, с белесым оттенком, а Натанэль выронил свое оружие и покатился по грязному плесневелому бетону. Он закрывал лицо. Альтаир скалился.
'Добить. Нужно добить'.
Натанэль поднял голову, и Альтаир увидел куда попало лезвие.
Только один орехово-желтоватый глаз светился ненавистью. Из второй глазницы свешивалось что-то склизкое, розовое, похожее на яичный белок с томатным соусом. Кровь залила лицо Натанэля, слепила волосы и собиралась в уголках губ, глаз же вытекал медленнее и сползал по щеке огромной слезой.
— Добить тебя, чтоб не мучался? — сказал Альтаир.
Натанэль не ответил. Шатаясь, встал на ноги. Движение в сторону оброненного оружия было перехвачено, Альтаир продемонстрировал оба.
— Думаю, все-таки добить.
— Ты… заслужил…смерти, — прохрипел Натанэль. На бетон плюхнулся кусок глаза. Натанэль двинулся на Альтаира — медленно, раскачиваясь из стороны в сторону, будто подбитый робот, а нано-лезвия подмигивали бледно-голубым.
Альтаир ухмылялся.
И когда Натанэль остановился в паре метров от него — тоже.
— Чего ждем? Помолиться решил… ничего, скоро встретишься со своим техником! Знаешь, я убил сегодня главного певчего Королевы, а еще госпожу Гвендолин, — Альтаир явно наслаждался моментом. — Ты — третий. Радуйся — в такой компании отправишься в ад…
Альтаир взмахнул кинжалами.
Кинжалы выпали из рук. В единственном глазу Натанэля отразились мелкие уродливые фигуры, десятки и сотни существ. Похожие на багровых пауков, они карабкались по бетону, бесшумные до поры.
У них острые зубы. Много, много зубов и когтей.
Альтаир заорал, и крик его протянулся до Башни, до дворца Гвендолин, перехлестнулся в визг и ультразвук. Выкидыши набросились все и сразу, и мириады клыков ворвались в плоть Альтаира, разделяя на волокна.
От Альтаира, лучшего элитника госпожи Гвендолин и беглеца из самой Черной Башни не осталось и единой косточки. Выкидыши поглощали любую органику, а подобный обед выпадает не каждый день.
Затем выкидыши окружили Натанэля. Выкидыши были его семьей, и ныне узнали своего 'питомца'. Один из мутантов коснулся узким черным языком раны Натанэля. Кровь моментально свернулась.
Натанэль ответно лизнул костистое уродливое лицо вожака. Это значило: я остаюсь с вами, идти некуда: неполноценный раб подлежит уничтожению. А еще госпожа мертва, но главное — мертв и отомщен Камилл.
Что делать Натанэлю в чужом ему мире?..
Выкидыши сползали с бетона. Натанэль помедлил немного, оглянулся в сторону Башни, и последовал за ними.
*
Очнулся он от прикосновений, легких осторожных прикосновений, словно визитеры страшились потревожить покой и тяготились своей обязанностью. Мягко шелестел шелк и почти ласковы были прикосновения. Но Доминик оттолкнул их, не меняя скрюченной позы зародыша.
Какая разница, кто и зачем явился?
Разве вернут ему Теодора?
(Нарушитель, говорило создание с искореженной плотью, неподкупное как архангел-судия)
Руки помедлили немного, точно вспугнутые птицы, и вернулись. Настойчивые.