превратилась в один из них, — неподвижная, тёмная, массивная. Рувим тихо спрыгнул со спины матери и превратился в пень. Рахиль разместилась в зарослях кустов и обратилась одним из них, а Бек устроилась рядом и тоже замерла, удостоверившись, что листва хорошо её скрывает.
Теперь звуки издавал только лес: чуть слышный шёпот ветра, редкое попискивание какого-то крохотного зверька под камнем, далёкое уханье совы. Для леса — и чуть ли не для самой Бек — сасквотчи перестали существовать.
Что же такое происходит? В чём дело? Единственным ответом служило поведение Рахили, которая напряжённо смотрела в сторону прогалины рядом с сухим руслом. Бек обвела лужайку взглядом, по возможности осторожнее переменив позу, чтобы найти подходящий просвет в листве.
Сердце у неё забилось чаще, а мыслительный процесс, наоборот, замедлился. Прямо за высокой травой, частично загораживавшей вид, она разглядела участок голой земли, посреди которого возвышалась неуместная здесь кучка округлых предметов.
Фрукты! Яблоки, груши, даже несколько бананов.
Так вот где Иаков брал их! По-видимому, он здесь не в первый раз.
Но фрукты свидетельствуют о близком присутствии людей — так что же это такое? Трудно представить, что кто-то оставил здесь фрукты единственно из желания сделать приятное зверям. Надо полагать, это приманка, а если так, то для какой цели она выложена? Может, поблизости затаились в засаде охотники, поджидающие, когда какой-нибудь ничего не подозревающий зверь выйдет под прицелы винтовок? Вероятно, сасквотчи задавались теми же вопросами. Они по-прежнему не шевелились, напряжённо всматривались, прислушивались, принюхивались, желая узнать всё, что только можно, об этом месте. Если Иаков и наведывался сюда раньше, это не ослабило их бдительности.
«Может, мне закричать? Произвести какой-нибудь шум?»
Бек передумала. Сейчас правилами предписывались тишина и неподвижность, а она прекрасно сознавала, что нарушение правил чревато для неё гибелью. Страх стал привычным состоянием, никогда не исчезал полностью и редко притуплялся, но Бек не могла допустить, чтобы он взял власть над ней, заставил совершить глупый поступок. Ей оставалось только думать, вынашивать планы, учиться и ждать. Наверняка появится другой выход — когда-нибудь, где-нибудь.
Через несколько долгих минут безмолвного наблюдения, прислушивания и принюхивания Иаков наконец вышел из тени и двинулся к прогалине. Лия двинулась за ним, а за ней — уменьшенная вдвое копия матери — последовал Рувим.
Рахиль облегчённо вздохнула и медленно поднялась на ноги. Она ещё раз насторожённо огляделась вокруг и прислушалась, а потом подкралась к прогалине. Бек последовала за ней по пятам, прихрамывая, но не падая, стараясь ступать за Рахилью след в след и точно так же бесшумно.
Остальные уже добрались до фруктов и, не теряя времени даром, принялись хватать и пожирать их. Рахиль остановилась на краю прогалины и после минутного колебания сделала шаг вперёд. Когда на неё не зарычали и не бросились с кулаками, она сделала ещё шаг. Иаков бросил в её сторону яблоко, которое она мгновенно поймала, но больше ничем не поделился. Она придвинулась ближе.
Несмотря на страшный голод, Бек всё же сосредоточила своё внимание главным образом на окружении. Она не видела ничего, кроме чёрной стены леса. Она не слышала ни звуков скользящего затвора, ни щелчков фотоаппарата. Она не видела мигающих красных огоньков видеокамер. И тем не менее вся мизансцена здесь наверняка выстроена. Купленные в магазине фрукты не появляются среди дремучего леса без участия человека, преследующего некую цель.
Потом Бек осознала, что земля у неё под ногами по ощущениям немного другая. Бек уставилась вниз и увидела, что почва выглядит иначе. Она нагнулась, чтобы дотронуться до неё, пальцы погрузились по вторую фалангу в рыхлую почву. Земля была вскопана и разровнена граблями, как в саду перед посадкой растений. Ботинки увязали в ней, оставляя глубокие следы.
Бек осенило.
Следы. Она и звери оставляли их повсюду — что от них и требовалось.
Рахиль легонько толкнула её в бок, но она не обратила внимания.
Следы! Однажды она видела по телевизору шоу из жизни натуралистов, сюжет которого сейчас разворачивался здесь, в действительности. Какие-то любители природы в надежде получить чёткие следы диких зверей подготовили участок с рыхлой почвой и приманкой. Находятся ли они здесь сейчас или вернутся позже — они держат место под наблюдением! Бек осмотрелась по сторонам в поисках какой- нибудь тропы, какой-нибудь узкой тропки, которой люди добираются досюда. Она должна найти её и хорошенько запомнить.
Рахиль снова подтолкнула её локтем, и Бек взяла у неё грушу.
Следы. Бек принялась, прихрамывая, кружить по площадке, наступая на взрыхлённую почву везде, где только таковая имелась. «Надо оставить побольше отпечатков!»
Рахиль следовала за ней по пятам, предлагая банан и затаптывая все следы, которые она оставляла.
Бек взяла банан и пошла обратно, пытаясь восстановить следы, но на сей раз они получались совсем неглубокими. Рахиль продолжала идти следом, сглаживая все углубления своими огромными мягкими ступнями.
— Рахиль, не надо!
— М-м-м.
Бек остановилась и стала есть банан, чтобы Рахиль отстала от неё. Рахиль остановилась и принялась есть яблоко.
Торопливо жуя банан, Бек заметила клочок нетронутой земли у самого края взрыхлённого участка. Держа в руке банановую кожуру, она похромала туда. Рахиль последовала за ней, глубоко заинтересованная поведением своей подопечной.
Бек начала пальцем рисовать на земле цифры: 2. 0. 8…
Рахиль присела на корточки рядом и стала наблюдать, как наблюдала за всеми действиями Бек: в высшей степени внимательно, сосредоточенно. Она тоже вытянула руку и провела пальцем по земле, оставив одну бороздку, потом другую, зачарованная процессом.
Бек оставалось лишь надеяться, что Рахиль не отвлечётся от своего занятия, покуда она не допишет телефонный номер: 9. 6.
Она услышала, как остальные зашевелились позади неё, поднимаясь на ноги, собираясь уходить. «Пожалуйста, ещё две секунды!» 9. 2…
Иаков громко фыркнул. Пикник закончился.
Банановая кожура упала на землю. Бек всё ещё вытягивала указательный палец, чтобы писать дальше, когда взмыла в воздух и мягко шлёпнулась об спину Рахили, переброшенная через плечо, — на данный момент самая удачная из всех попыток Рахили взвалить на себя своего детёныша.
— Не-е-ет! Д-д-д… Дай мне закончить!
Рахиль уже бежала рысцой с прогалины вслед за остальными. Бек судорожно цеплялась за шерсть, стараясь сползти с плеча и перевернуться головой вверх, и наконец обхватила шею Рахили одной рукой, потом другой, затем обхватила ногами туловище в области пояса и опёрлась на тазовые кости. К этому времени всё семейство опять углубилось в лес.
Надежда. Бек не успела сделать всё, что хотела, но по крайней мере начало было положено.
Горилла неуклюже приплясывала на ходу, переступая фальшивыми обезьяньими лапами, под которыми виднелись края высоких кроссовок. Она несла плакат с надписью «У обезьян есть права», а раздававшийся из-под пластмассовой обезьяньей маски молодой мужской голос монотонно кричал: «Свободу нашим братьям, свободу обезьянам! Свободу нашим братьям, свободу обезьянам!»
Молодой человек был одним из дюжины представителей общества защиты животных, которые собрались на свою традиционную демонстрацию протеста, проводившуюся по четвергам утром перед Йоркским центром приматов — старым, но реконструированным кирпичным зданием на территории университета Корзайна. Костюм гориллы был новинкой, которую Кэп видел впервые в жизни.
С другой стороны, Кэп в кричащей тропической рубашке, соломенной шляпе, бермудах и солнцезащитных очках представлял собой зрелище, какого демонстранты никогда прежде не видели. Не то чтобы он был таким уж оригиналом; демонстранты — в большинстве своём студенты, не знающие чем
