Рахили и переключив всё своё внимание на Лию и Иакова.
Лия расчёсывала пальцами длинную шерсть Иакова без всякой спешки. Она ловко выковыривала из неё ногтями букашек и аккуратно разглаживала участок за участком, то и дело украдкой поглядывая на Рахиль с целью проверить, смотрит ли она. Бек дивилась выражению лица Лии. Она ещё раз напомнила себе, что это животные, но чем дольше она наблюдала, тем острее задавалась вопросом: способна ли обезьяна на чисто женское коварство?
Движение Рахили привлекло её внимание и задержало его. Бек замерла, запустив расчёску в волосы у самых корней.
Пристально глядя на правую руку Бек, Рахиль медленно, лениво водила вверх-вниз своими большими пальцами по голове слева.
Бек переложила расчёску в другую руку и стала расчёсывать волосы слева. Рахиль принялась неуклюже возить правой рукой по голове справа: косматое зеркальное отражение.
Бек почувствовала взгляд Лии и стрельнула глазами в её сторону. Лия мгновенно вернулась к своему занятию, словно видеть ничего не видела.
Так, а вот это очень интересно. Бек посмотрела на расчёску в своей руке. Рахиль что, просто обезьянничает или же выражает просьбу?
Она поднялась на ноги опасливо, неуверенно. Положив ладонь Рахили на грудь, чтобы успокоить, она приставила расчёску к её голове и осторожно провела по свалявшейся шерсти.
Рахиль глубоко вздохнула и расслабилась. Она таяла от удовольствия, как пёс, ласкаемый хозяином.
Бек провела расчёской по шерсти ещё раз, и Рахиль подалась всем телом навстречу движению.
О'кей. Хорошо.
Бек продолжила начатое дело, вычёсывая узелки, распутывая слипшиеся пряди пальцами, очищая жёсткую жирную шерсть Рахили. Когда она остановилась, чтобы вытащить сухие веточки, листья, насекомых и свалявшиеся комки волос из расчёски, Рахиль лёгким толчком призвала её к дальнейшим действиям. Она вернулась к своей работе, разделив волосы Рахили аккуратным пробором посередине, пригладив и уложив по бокам, перейдя к волосам на шее, а потом на спине. Ей приходилось часто останавливаться, чтобы вытащить мусор из расчёски, но Рахиль в конце концов смирилась с этой частью процесса, когда Бек предоставила ей право первой выбирать букашек из вычесанных комков шерсти и мусора.
Бек не сразу осознала, что получает удовольствие. Она начала мурлыкать какой-то невнятный мотивчик.
Рахиль уставилась в пространство перед собой и низко замычала: «М-м-м-м-м-м».
Бек улыбнулась и, продолжая напевать, принялась за правое плечо Рахили. Чтобы привести в порядок всё тело размером с лошадиное), придётся изрядно повозиться, но шерсть по большей части распутывалась легко и ложилась ровными прядями под зубьями расчёски.
Когда Бек перешла к правой руке, Рахиль наблюдала за её действиями с видимым удовольствием. «М-м-м-м-м-м». Бек принялась насвистывать просто из интереса. Рахиль склонила голову набок, явно удивлённая. — С-свистеть! — сказала Бек и засвистела. Рахиль ненадолго задумалась, а потом с игривым видом растянула губы и издала звук, похожий на свист кипящего чайника. Бек рассмеялась и засвистела вместе с ней. Так они с Ридом заставляли своего пса Иону «петь», испуская высокие воющие звуки. Бек свистнула, и Рахиль свистнула. Бек повторила, и Рахиль сделала то же самое. Так, теперь левое плечо…
— Г-р-р-р-р! — Рахиль дёрнулась так сильно, что Бек кувырком отлетела в сторону, сбитая с ног.
Бек вскочила, приготовившись бежать, мысленно распрощавшись с жизнью, охваченная диким ужасом. Я нарушила правила!
Но Рахиль не злилась. Она смотрела на своё левое плечо, осторожно трогая место, где Бек пыталась расчесать шерсть.
Всё ещё дрожа всем телом и взглядом испрашивая у Рахили позволения на каждый следующий шаг, Бек отважилась вернуться.
Теперь, когда зубья расчёски сорвали корку запёкшейся крови, Бек впервые увидела, откуда текла кровь. Раны были свежие и только-только начинали заживать: две больших глубоких дыры и ряд мелких между ними и по сторонам от них. Дело представлялось очевидным: кто-то напал на Рахиль и жестоко укусил.
Бек попятилась, опустив руку с расчёской, и украдкой бросила испуганный взгляд в сторону Иакова. Он по-прежнему сидел, привалившись спиной к дереву, наслаждаясь знаками внимания, которые получал от Лии. Он лишь на мгновение встретился глазами с Бек, а потом снова уставился прямо перед собой, словно не желая обсуждать вопрос.
Кэп, в кепке и голубом комбинезоне, позаимствованных в гараже обслуживающего персонала, нёс на плече мешок с мусором, пряча за ним лицо, когда шагал по аллее к заднему входу здания. В летние месяцы многие лаборатории и аудитории использовались нерегулярно, а это означало, что нужная ему лаборатория в данный момент может пустовать. По крайней мере, аллея была пустынной. Кэп бросил мешок в мусорный контейнер, по возможности небрежно огляделся по сторонам и быстро направился к задней двери.
Это был университетский Центр бионаук, прежнее место работы Кэпа: современное трёхэтажное здание из стекла и бетона с оборудованными по последнему слову техники лабораториями, аудиториями и его бывшим офисом. Попытка войти через главный вход означала бы необходимость отметиться в регистрационном журнале и обнаружить факт своего присутствия, что повлекло бы за собой разные вопросы и в конечном счёте отказ в доступе, чего он не мог себе позволить. Чтобы проникнуть в здание через заднюю дверь, известную только обслуживающему персоналу и профессорам, пытающимся избежать разборок со студентами из числа демонстрантов, требовался только ключ.
Кэп вынул из кармана ключ, который случайно оставил в других брюках, когда администратор велел ему вернуть все ключи. Он собирался принести его или, возможно, отправить почтой. Если сегодня у него всё пройдёт гладко, они в любом случае получат свой ключ обратно.
Ключ подошёл. Дверь открылась. Кэп проскользнул внутрь.
Он находился в раздевалке административно-хозяйственного отдела. Вдоль одной стены тянулся ряд шкафчиков, у противоположной стояли стол и кушетка главного сторожа Луиса. Страницы настольного календаря были испещрены обычными записями и памятными пометками Луиса, сделанными синим фломастером. Здесь ничего не изменилось. Оставалось надеяться, что Луис придерживается прежнего графика работы. Он всегда приезжал в восемь вечера, когда все уже уходили домой — кроме загруженных по горло молекулярных биологов, которые имели обыкновение засиживаться допоздна. Они с Луисом поддерживали довольно близкое знакомство.
Кэп даже знал, каким шкафчиком пользуется Луис, и что он никогда его не запирает. В шкафчике он нашёл комбинезон сторожа и, что самое главное, пластиковую карточку доступа, открывающую все двери в здании. Один раз Луис потерял карточку, а в другой его младшая дочь воспользовалась ею, чтобы производить тарахтящие звуки мотора в спицах велосипеда. С тех пор Луис хранил карточку с привязанным к ней шнурком в своём шкафчике.
Кэп повесил карточку на шею и взглянул на часы. Большинство сотрудников и студентов сейчас, вероятно, ушли на ланч. Задача у него трудная, но выполнимая.
Он торопливо прошёл в соседнее помещение, где стеллажи с хозяйственными принадлежностями поднимались до самого потолка и тележки уборщиков стояли у стены, аккуратно выстроенные в ряд. В мусорные корзины вложены новые мешки, запасы моющих средств пополнены, чистые тряпки для вытирания пыли лежат на месте, швабры вычищены и готовы к работе. Кэп выбрал тележку, добавил к установленным на ней швабрам две самые пушистые метёлки для смахивания пыли на случай, если потребуется спрятать лицо, и подкатил тележку к металлической двери, отделявшей его от остального здания.
Не давая себе времени, чтобы передумать или собраться с духом, Кэп провёл карточкой в прорези кодового замка. Замок щёлкнул, и он прошёл в дверь.
Было странно тайком пробираться в здание, где он чувствовал себя как дома. Он ходил по этим чистым коридорам с сероватыми стенами так часто, что ориентировался здесь чуть ли не лучше, чем в
