трое-четверо самых близких ему людей. Даже начальник личной канцелярии президента Валерий Семенченко не знал. В действительности весь процесс этой подготовки, все его этапы и детали немедленно становились известны противоположной стороне. «Информация о планах Ельцина поступала к нам вся и сразу же, как только заканчивалось очередное их совещание любого уровня», — хвастался потом один из сподвижников Хасбулатова и Руцкого. Нередко Белый дом информировали непосредственно участники тех или иных совещаний у президента. Так, сразу же стало известно о совещании Ельцина с силовиками, проходившем 12 сентября в Ново-Огареве, — там было принято решение, что указ будет опубликован 19 сентября (силовые министры поставили свои подписи под его проектом). Достаточно полный отчет получили в Белом доме и обо всех последующих ельцинских совещаниях, вплоть до заключительного, 17 сентября, когда было решено перенести акцию с 19-го на 21-е.
Люди, близкие к Хасбулатову и Руцкому, утверждают также, что последним из «источников» у спикера ВС побывал заместитель Грачева генерал Константин Кобец. Он подробно проинформировал его о коллегии Минобороны, состоявшейся утром 20 сентября. По сообщению Кобеца, на этой коллегии будто бы, несмотря на давление Павла Грачева, было принято решение, что в случае разгона Верховного Совета и Съезда армия останется нейтральной.
Николай II перед отречением сделал такую запись в дневнике: «Кругом измена, трусость и обман». Примерно в такой же обстановке — обстановке тотального предательства, — действовал в тот момент и Ельцин, хотя, возможно, не догадывался об этом. И уж точно он не помышлял об отречении: времена на дворе были совсем другие…
Вся деятельность президента, повторяю, просвечивалась, как под рентгеном. Не удивительно поэтому, что уже в 10 утра 21 сентября Хасбулатов распорядился, чтобы в половине шестого все депутаты собрались в Белом доме для возможного проведения чрезвычайной сессии Верховного Совета. Какому вопросу ее собирались посвятить, нетрудно было догадаться.
В середине дня спикер принялся обсуждать складывающуюся обстановку с Руцким, Зорькиным, Ачаловым (пока еще начальником Аналитического центра ВС — позже депутаты назначат его министром обороны вместо Грачева) и, что весьма примечательно, начальником Генштаба Михаилом Колесниковым. По-видимому, именно Колесников был в тот момент главной надеждой Хасбулатова. Именно с его помощью он рассчитывал привлечь на свою сторону военных.
Утром 21 сентября состоялась получасовая встреча Ельцина с Черномырдиным в Кремле. О чем на этой встрече шла речь, точно неизвестно, однако, по некоторым сведениям, премьер будто бы уговаривал президента не делать никаких резких шагов (мы знаем, это вполне в духе Черномырдина). Но когда «резкий шаг» все-таки был сделан, председатель правительства его безоговорочно поддержал.
Против роспуска Верховного Совета и Съезда вроде бы возражали и некоторые другие близкие сотрудники Ельцина.
В полдень 21 сентября произошла конфиденциальная встреча Ельцина с директором Федерального агентства правительственной связи и информации (ФАПСИ) генералом Старовойтовым. Предвидя реакцию своих противников на президентское телеобращение, — оно намечалось на 8 вечера, на тот же момент, что и подписание указа, — Ельцин приказал Старовойтову сразу же после его выхода в эфир отключить в Белом доме все виды правительственной связи.
Аналогичные встречи и телефонные разговоры были у Ельцина и с другими силовиками. Вокруг них, разумеется, уж точно невозможно было сохранить абсолютную завесу тайны.
В 17–30 началась не сессия Верховного Совета, как планировалось, а экстренное, или, по-другому, чрезвычайное, заседание Президиума ВС.
Как и намечалось, Ельцин подписал указ 21 сентября в 8 вечера и одновременно выступил с телеобращением «К гражданам России» (точнее говоря, выступление было записано заранее в кремлевской телестудии, в 20–00 началась лишь его трансляция). Привожу его почти полностью.
«Уважаемые сограждане! — сказал президент. — Я обращаюсь к вам в один из самых сложных и ответственных моментов. Накануне событий чрезвычайной важности. Последние месяцы Россия переживает глубокий кризис государственности. В бесплодную и бессмысленную борьбу на уничтожение втянуты буквально все государственные институты и политические деятели… Уверен, все граждане России убедились: в таких условиях нельзя не только вести труднейшие реформы, но и поддерживать элементарный порядок. Нужно сказать прямо: если не положить конец политическому противоборству в российской власти, если не восстановить нормальный ритм ее работы, не удастся удержать контроль за ситуацией, сохранить наше государство, сохранить мир в России…
Уже более года предпринимаются попытки найти компромисс с депутатским корпусом, с Верховным Советом. Россияне хорошо знают, сколько шагов навстречу делалось с моей стороны на последних съездах и между ними. Но даже если о чем-то удавалось договориться, через короткое время следовал категорический отказ выполнять взятые на себя обязательства.
Мы с вами надеялись, что перелом наступит после апрельского референдума, на котором граждане России поддержали Президента и проводимый им курс. Увы, этого не произошло. Последние дни окончательно разрушили надежды на восстановление какого-либо конструктивного сотрудничества. Большинство ВС идет на прямое попрание воли российского народа. Проводится курс на ослабление и в конечном счете устранение Президента, дезорганизацию работы нынешнего правительства. Развернута мощная пропагандистская кампания по тотальной дискредитации всей исполнительной власти в России. До сих пор не отменены решения ВС и Съезда, которые противоречат результатам апрельского референдума. И сегодня можно уверенно сказать, — не будут отменены. Наоборот, за последние месяцы подготовлены и приняты десятки новых антинародных решений. Многие из них целенаправленно спланированы на ухудшение ситуации в России. Наиболее вопиющей является так называемая экономическая политика ВС, его решения по бюджету, приватизации, многие другие усугубляют кризис, наносят огромный вред стране. Все усилия правительства хоть как-то облегчить экономическую ситуацию наталкиваются на глухую стену непонимания. Не наберется и нескольких дней, когда Совет Министров не дергали, не выкручивали руки. И это в условиях острейшего экономического кризиса. ВС перестал считаться с указами Президента, с его поправками к законопроектам, даже с конституционным правом вето. При этом непрерывно клянутся в верности Конституции и законности.
Конституционная реформа практически свернута… Процесс создания правового государства в России, по сути дела, дезорганизован. Наоборот, идет сознательное размывание и без того слабой правовой базы молодого российского государства. Законотворческая работа стала орудием политической борьбы. Законы, в которых остро нуждается Россия, не принимаются годами. Вместо этого начата коренная ревизия действующей Конституции и принятых законодательных актов. Их переписывают в угоду сиюминутным политическим настроениям. Утвердилась порочная практика юридического произвола, суть которого в примитивной формуле: какой закон хотим принять, — такой и примем, что захотим — то и запишем… Не может считаться законом то, что противоречит фундаментальным основам права, попирает элементарные права и свободы человека и основополагающие демократические принципы. Такой закон — еще не право, тем более, если его диктует один человек или группа лиц…
Уже давно большинство заседаний ВС проходит с нарушением элементарных процедур и регламента… Идут чистки комитетов и комиссий. Из ВС, его Президиума беспощадно изгоняются все, кто не проявляет личной преданности своему руководителю. То, о чем я говорю, не случайность, не болезнь роста. Все это горькие свидетельства того, что ВС как государственный институт находится сейчас в состоянии политического разложения. Он утратил способность выполнять главную функцию представительного органа, функцию согласования общественных интересов. Он перестал быть органом народовластия. Власть в российском ВС захвачена группой лиц, которые превратили его в штаб непримиримой оппозиции. Прячась за спинами депутатов, паразитируя на коллективной безответственности тайных голосований, она подталкивает Россию к пропасти. Не замечать этого, терпеть и бездействовать больше нельзя. Мой долг как Президента признать: нынешний законодательный корпус утратил право находиться у важнейших рычагов государственной власти. Безопасность России и ее народов — более высокая ценность, чем формальное следование противоречивым нормам, созданным законодательной властью, которая окончательно дискредитировала себя. Наступило время самых серьезных решений.
Уважаемые сограждане! Единственным способом преодоления паралича государственной власти в РФ
