– Тох! Идут!
– Кто идет? – не понял Тоха, отрывая взгляд от черепахой ползущего бульдозера.
Мог бы и не спрашивать – тещу в гости сегодня никто не ждал.
Свинки приближались по левой дороге. Приличный отряд – не меньше десятка различных машин. Рассмотреть их подробно не получалось: вдоль обочины шеренгами тянутся тополя, да и плодовые деревья на приусадебных участках мешают обзору.
Тоха повернул голову вправо, припал подбородком к трубке радиостанции, нажал на передачу:
– Свинки. Примерно десять машин. Чешут к нам по северной дороге.
– Видим, – прошипела рация искаженным голосом Никитина. – Продолжайте наблюдать. Стрельбу без приказа начинать можно только после нас.
– Понял, – ответил Тоха, поднимаясь. – Лысый, за мной! С той стороны стрелять буду – наверняка Никитин их огнем из цеха встречать решил.
Рощин не знал про строительные аферы бывшего мэра Верхнеглинска. Но если полковник переживет этот день и узнает о его греховной деятельности, то у него появится новая миссия: найти гада и умертвить медленным и особо мучительным способом. За свои прегрешения он должен страдать долго.
Поначалу все шло прекрасно – бульдозер уверенно тащил за собой самоходку тихим ходом на пониженной передаче. Медленно, конечно, но деваться некуда – в гору с грузом иначе нельзя. Затем вышли на участок, где плиты торчали вкривь и вкось, а парочка вообще съехала вниз.
Вот тут-то и начались проблемы.
Съехав с плиты, бульдозер оказался в яме – следующая возвышалась на такой высоте, что не добраться. Тарас ударами многотонного отвала попытался заставить ее опуститься, но лишь выщербил край. Пришлось заняться земляными работами на ограниченной площади. В итоге, скинув плиту вниз, продолжил движение, ломая гусеницами нижележащее асфальтовое покрытие. Но двигался недолго – до новой аналогичной преграды.
Продвижение вперед начало напоминать заплыв сумасшедшего водолаза-глубоководника по железнодорожному пути – от шпалы к шпале. Не будь здесь плит, все было бы прекрасно. Но – увы, этот кошмарик закончится лишь на середине дороги.
Рощин, высунувшись из люка, поглядывал то вперед, то вниз. На душе было гадко. Помочь с выстрелом он не сможет – свою часть работы давно уже сделал, подготовив снаряд. Теперь вся надежда на Онищенко и Егорыча. А полковник здесь непонятно зачем. Его место внизу. Или как минимум рядом с Бакаевым. Можно высадиться с ним чуть выше, там, где склон рукотворного холма прикроет их позицию от ударной волны. И ждать врага.
Но Рощин не останется с ним. Все, что они делают, – его идея. Раз начал он, то и заканчивать будет тоже он. Это будет справедливо.
И по-генеральски.
Среди далеких домов что-то блеснуло – по дороге двигалась черная полоска колонны техники. Грузовики и боевые машины со свинками.
Началось.
– Танк, гаубица самоходная, зенитная установка, три бронетранспортера, три КамАЗа. – Тоха вслух перечислил технику противника и подытожил: – Это фигня! Опасны только танк и гаубица, но Никитин их успокоит сразу.
– А мы что делать будем? – нервно облизывая губы, уточнил Лысый.
– Я буду стрелять, а ты смотреть, чтобы меня не убили, и прикрывать от автоматчиков, если они сунутся сюда.
– Это как я тебя прикрою, если их толпа?! Грудью своей, что ли?!
– Так не надо ждать толпу – надо сразу бежать, как заметят нас.
Тоха, обернувшись, задумчиво уточнил:
– А там этой смолы или гудрона много?
– Полно.
– Ползи назад – и разбирай эту баррикаду. Вокруг чердачной будки и на крышу ее разложи, а потом пулей вниз. Во дворе стоит машина пожарная, а у стены я видел мусора кучу. Там возьмешь бутылок пару – и слей горючки из бака. А потом сюда бегом. Если жарко станет, запалишь всю эту смолу. Дыму и огня будет много – на этом фоне мои вспышки заметить трудно будет, а заметив, можно принять за отблески пожара.
– Да мы тут сгорим тогда! Там гудрона до фига!
– Не успеем мы сгореть: следом еще колонна едет, по-моему, еще крупнее. Пять – десять минут – больше бой не займет. Если повезет, то пятнадцать – двадцать. Бегом давай – через минуту пальба начнется!
Бронетранспортер, возглавлявший вражеский отряд, добрался до перекрестка, развернулся, направился в сторону заезда на отвал. На ходу зашевелил автоматической пушкой, собираясь издалека начать обстрел орудия и бульдозера. Тоха, разглядывая его в прицел, на краю поля зрения засек движение. Юлька! Отмороженная деваха затаилась на куче песка, отсыпанной у бетонной стены. Плевать она хотела на инструкции Никитина – ей подавай место поопаснее. Дождавшись, когда передняя машина пройдет мимо нее, выпрямилась, вскинула на плечо трубу гранатомета. Вспышка выхлопа, почти сразу до ушей доносится хлопок взрыва – зад бронетранспортера расцветает огненным всполохом, выпускает сгусток дыма. Совершенно не похоже на зрелищные обстрелы техники в кинофильмах – не впечатляет.
Танк, резко остановившись, завертел башней, спеша превратить позицию гранатометчицы в песчаную полянку, художественно усыпанную бетонными обломками. Не успел – грохот выстрела слился с громовым ударом подкалиберного снаряда по металлу. Бронированный монстр замер, из раскрытых люков потянулся дымок. Несколько секунд – и новый удар. Но в кого там попали, Тоха не видел: обзор скрывала стена корпуса, в котором затаился Никитин. Очень хотелось верить, что это разлетелась броня самоходной гаубицы.
Все – раз они начали танковый бой, теперь и Тохе можно.
Самые опасные цели: танк и гаубица. Первый уже вряд ли опасен, вторая спряталась от Тохиных глаз. Пришлось выбирать менее лакомую добычу.
Винтовка улеглась сошками на бортик крыши. Дополнительные упоры ставить некуда, да и не надо – дистанция невелика: Тоха и без них не промажет. В окуляре прицела оказался замыкающий колонну бронетранспортер. Как раз из тех, что опасны для танка: на башне целая пачка цилиндрических контейнеров с ракетами. Боевая машина пятилась назад, намереваясь выбраться из пробки, устроенной экипажем Никитина и Юльки. Разворачиваться на узкой дороге, зажатой бетонными стенами, было затруднительно.
Белесое пятнышко на броне. Что это там такое? Жвачку кто-то прилепил или птичка нагадила? Не суть важно – важно лишь то, что оно как раз напротив того места, где, укрывшись за броней, расположился механик-водитель. Как учил прапорщик Онищенко, для прицеливания надо выбирать деталь минимально возможного размера.
Свинка, крутя руль, думает, что сталь его защитит. Ага – щас!
Приклад толкает в плечо, уши сворачиваются в трубочку от энергичного треска выстрела и уже не могут расслышать удара по металлу. А Тохе и не надо слышать: он вновь ловит в прицел то же пятнышко – и опять стреляет.
БТР останавливается, но Тоха не оставляет его в покое – теперь в перекрестье попадает свинка, высовывающаяся из башенного люка. На ней нет прилепленных жевательных резинок или последствий дефекации пернатых, но это не беда – сойдет и стеклянный глаз противогаза. Выстрел, опять поймать машину в прицел… Из люка уже никто не выглядывает, а автоматчики, сидящие на броне, забрызганы чем- то нехорошим.
Смешно – будто из пушки по воробьям бьет. Если не вспоминать о гудящем плече, можно представить, что продолжает заниматься имитацией стрельбы. Для таких дистанций это оружие не предназначено – из него надо работать минимум метров на семьсот. Грамотный, опытный противник засек бы позицию Тохи уже после второго выстрела максимум.
