Да и на кой он им нужен? Им нужны вы, Притчер. Вы знаете о Союзе больше всех, исключая только
Мула, и, к тому же, вы, в отличие от него, не опасны для них. Вот почему они вложили в мой разум
направление поиска. Разумеется, я никогда бы не смог натолкнуться на Ределл случайными
блужданиями по Линзе. Я об этом знал. Но я знал также, что Второе Установление следит за нами, и
знал, что они-то все и устроили. Почему бы не принять их игру? То был поединок в блефе. Они
хотели заполучить нас, а я хотел заполучить их местонахождение – и пусть космос возьмет того, кто
окажется менее хитрым. Но если вы будете продолжать наводить на меня бластер, проиграем именно
мы. И это, очевидно, не ваша идея. Это они. Дайте мне этот бластер, Притчер. Я знаю, что вам это
кажется ошибочным, но это не ваш разум говорит, это Второе Установление внутри вас. Отдайте мне
бластер, Притчер, и мы вместе обратимся против того, кто явится сейчас.
Притчер в ужасе сознавал растущее смятение. Правдоподобно! Мог ли он так ошибаться?
Откуда это вечное сомнение в себе? Почему он не был уверен? Почему слова Чанниса звучали так
правдоподобно?
Правдоподобно!
Или это его собственный истерзанный разум борется с вторжениями?
Неужели он расщепился пополам?
Как в тумане, он разглядел стоявшего перед ним с протянутой рукой Чанниса – и внезапно
понял, что собирается отдать ему бластер.
Но не успели мускулы его руки произвести соответствующее движение, как дверь позади
неторопливо открылась – и он обернулся.
В Галактике, вероятно, найдутся люди, которых запросто можно принять за кого-то другого,
даже пребывая в состоянии мирного душевного покоя. Соответственно, могут быть и такие состояния
души, при которых можно спутать и совсем уж непохожих людей. Но Мул был превыше любых
комбинаций обоих этих факторов.
Хотя сознание Притчера и было потрясено, ничто не могло послужить преградой немедленно
охватившему его мысленному потоку холодной энергии.
Чисто физически Мул вряд ли мог играть основную роль в любых ситуациях. Не
главенствовал он и в данной.
Будучи завернут в многослойные одеяния, сделавшие его куда толще
обычного вида, но даже при этом не приобретя нормальных человеческих размеров, он выглядел
довольно-таки смехотворной фигурой. Его лицо было закутано, а оставшаяся открытой часть его носа
торчала замерзшим красным клювом.
Для образа избавителя, вероятно, нельзя было найти менее подходящей кандидатуры.
Он сказал:
– Спрячьте ваш бластер, Притчер.
Затем он повернулся к Чаннису, который пожал плечами и сел.
– Эмоциональная обстановка здесь выглядит весьма запутанной и конфликтной. Что это вы тут
говорили, будто за вами следит еще кто-то помимо меня?
Притчер резко вмешался:
– Был ли гипертрассер установлен на нашем корабле по вашему указанию, сударь?
Мул повернул холодный взгляд на него.
– Разумеется. Или вам кажется правдоподобным, что к нему может иметь доступ, помимо
Союза Миров, еще какая-нибудь организация в Галактике?
– Он говорит…
– Он здесь, генерал. В косвенном цитировании нет необходимости. Так вы говорили на эту
тему, Чаннис?
– Да. Но, сударь, видимо, я ошибался. Мое мнение было таково: гипертрассер установлен кем-
то, находящимся на службе Второго Установления, и мы завлечены сюда для каких-то их замыслов,
которым я и готовился противостоять. У меня, кроме того, возникло представление, что генерал уже
более или менее находится в их руках.
– Вы изъясняетесь так, словно теперь думаете по-иному.
– Боюсь, что да. Иначе в дверях стояли бы не вы.
– Что ж, хорошо. Тогда обсудим все это, – Мул развернул верхний слой стеганой одежды с
электроподогревом. – Вы не возражаете, если я тоже присяду? Так… мы здесь в безопасности и
полностью свободны от любой угрозы вторжения. Ни один туземец с этой глыбы льда не пожелает
приблизиться к данному месту. В этом я вас заверяю, – в подчеркнутом намеке Мула на присущую
ему силу звучала жестокая откровенность.
Чаннис позволил себе выказать недовольствие.
– Ради чего нужна такая скрытность? Можно подумать, что кто-то собирался подать чай и
привести танцовщиц.
– Вряд ли… Так как там насчет вашей теории, молодой человек? Второе Установление
выслеживает вас с помощью устройства, которое имеется только у меня, и… как, говорите, вы нашли
это место?
– Теперь, сударь, с учетом известных нам фактов, мне кажется очевидным, что определенные
указания были прямо помещены в мою голову…
– Теми же Вторыми Установителями?
– Больше некому, насколько я представляю.
– Значит, до вас не дошло, что если Второй Установитель мог заманить или принудить вас
отправиться на Второе Установление для своих собственных целей – и, полагаю, вы представляли
дело так, что он использовал методы, подобные моим, хотя, имейте в виду, я могу насаждать только
эмоции, а не мысли – повторяю, до вас не дошло, что раз уж он мог это сделать, то в слежке за вами с
помощью гипертрассера не было особой необходимости.
И Чаннис, резко приподняв голову во внезапном изумлении, натолкнулся взглядом на
большие глаза своего суверена. Притчер хмыкнул и с видимым облегчением расправил плечи.
– Нет, – произнес Чаннис, – этого я не сообразил.
– А если бы они были вынуждены выслеживать вас, они не смогли бы направить вас к цели, а
не будучи направляемыми извне, вы имели бы ничтожные шансы отыскать дорогу. Вам и это не
приходило в голову?
– Да, не приходило.
– А почему? Или ваш уровень интеллекта упал так низко?
– Я могу ответить лишь встречным вопросом, сударь. Вы присоединяетесь к генералу
Притчеру, обвиняя меня в предательстве?
– А если бы и так, что вы можете возразить?
– Только уже изложенное мною генералу. Если бы я был предателем и знал местонахождение
Второго Установления, вы могли бы Обратить меня и узнать обо всем этом непосредственно. Если вы
чувствовали необходимость следить за мной, значит, я не обладал этим знанием заранее и не был
