честного и высоконравственного человека.
— Лесть на меня не действует. Кстати, где вы раздобыли мой домашний адрес?
— Я следила за вами, — призналась она. — Я не хотела приходить к вам как официальная клиентка.
Я, частный детектив, естественно, почувствовал досаду из-за того, что не обнаружил слежку. Меня вели как новичка — и кто? Какая-то женщина, а я даже не сумел ее засечь. Гостья тем временем приблизилась и прижалась ко мне грудью:
— Умоляю, помогите. Спасите моего отца.
Я заколебался. Она воспользовалась моим замешательством, чтобы впиться в меня губами и поцеловать с ненасытной страстью.
— Поверьте, я буду вечно вам признательна.
Джаз заиграл медленнее: мышь отвлеклась, пораженная поведением моей гостьи.
— Меня зовут Сабрина Альварес, — выпалила она на одном дыхании. — Я всего лишь скромная актриса театра новостей, но я отдам вам все, что у меня есть.
Теперь я понял, почему на ней такой нелепый наряд. Актриса! Эта несчастная вынуждена каждый вечер изображать на уличных подмостках драмы, происходящие в нашем мире.
— Месье Толедано, если вы откажетесь, у меня не останется никакой надежды. Мой отец безумен. Совершенно безумен. Но он не злой человек. Нужно всего лишь поговорить с ним, убедить его.
В уголке ее глаза показалась слеза и, смешавшись с тушью для ресниц, прочертила на щеке длинную темную дорожку.
— Кажется, вы ранены, — прошептала девушка, запуская руку под мою наполовину расстегнутую рубашку и поглаживая волосы на моей груди где-то около сердца.
Я не очень хорошо помню, что произошло потом, но мы занимались любовью. И редко когда еще в моей жизни я ощущал такую уверенность в том, что совершаю глупость. Огромную глупость.
На следующий день мы отправились в путь.
Мы долго ехали на запад, и вот я припарковал свой красный 18-скоростной «форд-мустанг» возле небольшого дома, уединенно стоящего в отдаленном предместье.
Было очень жарко. После многочасового верчения педалей на автобане очень хотелось пить. Моя пассажирка также обливалась потом. Надо сказать, пикантный наряд, который она надела, дабы убедить меня помочь ей, на самом деле совсем не подходил для условий более… спортивных. В итоге ей пришлось кое-где порвать свою одежду. Вместе с тем зрелище ее роскошного тела стало для меня дополнительной мотивацией к ведению расследования.
Дом казался нежилым.
— Папа! Папа!
Никто не ответил. Но едва я приблизился к задней части строения, как меня поразили незнакомые шум и запах.
— Не может быть!..
Я бросился вперед. Моим глазам предстало необычайное зрелище.
Невысокий старик с длинной седеющей бородой и носом, напоминающим нос самолета, в кожаном шлеме и круглых очках со стеклами из сиреневой слюды, восседал на двухколесном механизме. Такие устройства я до сих пор видел лишь на фотографиях и иллюстрациях к романам в жанре «хоррор».
Длинные волосы старика выбивались из-под кожаного шлема. Из динамиков мотоцикла — без какого- либо грызуна внутри — доносилась песня «Born to be wild» [5].
На его воротнике блестело несколько металлических блях. Точно так же сияли окованные железом носки его сапог, заклепки на кожаной куртке, татуировки и пирсинг. Он выписывал круг за кругом по покрытой чем-то вроде смолы кольцевой трассе, которая, судя по всему, и была устроена специально для этого.
Когда старик нас заметил, он наконец соблаговолил остановить свой дымящий и сверкающий агрегат прямо рядом с нами. Затем поднял на лоб свои сиреневые очки, об которые всмятку разбилось множество несчастных мошек, и указал на дьявольский аппарат:
— Ну что, обалдели, а? «Харлей-Дэвидсон», модель «фантом»! 1852 кубических сантиметра, два карбюратора, двигатель с впрыском топлива, дисковые тормоза с поршневой скобой! Впечатляет, а?
— Папа, о папочка, я так испугалась! Я думала, что больше тебя не увижу!
Старик с подозрением посмотрел на меня:
— А это еще кто?
— Послушай, папа, я привела этого человека, чтобы он поговорил с тобой. Ты больше не можешь так жить! Это слишком опасно.
Старик, который был похож на косматую лисицу, бросил в мою сторону взгляд, полный сомнений:
— Очередной муж? Правильно сделала, что бросила предыдущего: он был коротышкой. Я верю в широкоплечих парней со шрамами на лице.
— Джереми Толедано — частный детектив. Только он сможет помочь нам, если возникнут неприятности, потому что знает, как работает полиция. Раньше он служил в ПБЗ.
— В ПБЗ? А, ну да! В «Придурках и Бедных Занудах»?
Он наконец отключил контакт. Мотор перестал грохотать и изрыгать дым. Старик ловко спрыгнул с мотоцикла, как с боевого коня. Он направился ко мне и на ходу совершил чудовищный поступок. Вытащил сигару из кожаного футляра и принялся с упоением дымить ею.
— Нет, папа! Только не это!
— Плевать! Лучше сдохнуть от рака легких, чем отказывать себе в маленьких удовольствиях. Я стар. Они перевешали всех моих приятелей — курильщиков и байкеров, и я буду последним.
Я понял, что обязан вмешаться:
— Господин Альварес, проявите благоразумие! Дыра в озоновом слое достигла критических размеров. Вы наверняка слышали президента Брюса Нимрода: важен каждый кубический метр. Все может рухнуть даже из-за небольшого выброса загрязняющих веществ. — Все рухнет? Мне плевать. Человечество может катиться к черту, пока я получаю удовольствие от моего «харлея» и сигары «Ромео и Джульетта».
— Видишь, это нелегко! — вздохнула Сабрина Альварес. — Прошу тебя, спаси моего отца. Он не понимает, что делает.
У меня мелькнуло желание отправить экстренный вызов в полицию, освободив одного из смс- воробьев, которых я держал у себя в машине, но Сабрина казалась настолько взволнованной, что это остановило меня.
— Это… хм… преступник, загрязняющий окружающую среду, — заявил я.
— Это мой отец, — ответила она.
— Он увеличивает дыру в озоновом слое!
— Он как ребенок!
— То, что он делает, может спровоцировать конец света.
— Он не отвечает за свои поступки.
— Мой гражданский долг — заявить о нем властям. Если я этого не сделаю, то стану соучастником преступления и моя жизнь окажется под угрозой.
Она подошла ко мне так близко, что я почувствовал запах ее духов.
— Мне очень жаль, Сабрина. Думаю, ты просто не понимаешь, какую катастрофу может вызвать этот человек.
— Я понимаю, что такой мужчина, как ты, может сделать для такой женщины, как я.
Она посмотрела на меня, и я увидел вызов в ее глазах.
— Я должен сообщить о нем куда следует.
— Ты должен спасти его.
— За каждого разоблаченного врага окружающей среды обещают заплатить десять тысяч.
— Я обещаю тебе особую награду: десять тысяч поцелуев.
Старик, усмехаясь, слушал нас, будто все это его не касалось. Казалось, он занят только своей
