Продолжая говорить, старик перевел взгляд на Реутова, и теперь смотрел только на него. Создавалось впечатление, что дед его знает и как бы сравнивает нынешнего с тем, каким его помнит. Однако сам Вадим старика вроде бы не знал. Или не помнил. Или помнил, но другим…
'Другим… Другим!'
– Извините, господин вахмистр, – сказал он с довольной улыбкой, появившейся на губах как бы сама собой. – Имени отчества вашего не припомню, но…
– Шульгины мы, – качнул головой старик, никак не показывая, доволен он тем, что его узнали, или нет. – Прокопий Шульгин, господин войсковой старшина. А отчества моего вы тодась и не слыхали, поди. Это, стало быть, вам, – он достал из внутреннего кармана зипуна и положил на стол перед Реутовым толстый ненадписанный конверт. – Это вам батюшка барышни, – старик чуть повел головой в сторону Полины. – Передает.
– Спасибо, – кивнул Вадим, пододвигая конверт к себе, но пока не открывая.
– Деньги вам требуются? – Все тем же спокойным тоном спросил старик.
– Благодарю вас, – ответил Вадим. – С деньгами у нас все в порядке.
– Транспорт имеете?
– Да, – коротко ответил Вадим.
– Стрелялка нужна?
– Нет.
Старик задавал свои вопросы так, как если бы обсуждал сборы на охоту или рыбалку.
– Ну, и ладно, тодыть, – без какого либо особого выражения в голосе подвел итоги Дед. – Зараз одно дило и осталося. Трубку имеете, чи нет?
– Нет, – качнул головой Вадим, ожидая продолжения.
– Тадысь скупитесь и нумер запомните, – и старик начал медленно и отчетливо диктовать цифры.
– Повторять треба? – Спросил он, закончив.
– Нет, – ответил Вадим и посмотрел на своих спутников. Кивнули в знак согласия все трое.
– Ну, и славно, – старик отодвинул стул и встал. – Часто телефонить не надо. Лучше ночью. И слов лишних не мовити. Кто знае, кто там слухае. Ну, и бог вам в помощь, господа хорошие. Бывайте!
Он повернулся и тем же твердым шагом, каким пришел, пошел прочь. Случилось это как-то сразу и даже несколько неожиданно, так что Реутов не сразу сообразил даже попрощаться, и его 'спасибо, до свиданья' прозвучало уже в спину уходящему старику.
– Н-да, – сказал Давид, отодвигая от себя документы, которые он читал вместе с Лилей и Полиной, придвинувшимися к нему вплотную. – Интересная история.
В конверте, переданном Вадиму стариком, содержались фотокопии его личного дела, в которых он, впрочем, ничего нового для себя не нашел, кроме, разве что, документального подтверждения того факта, что по данным 8-го делопроизводства, действительно погиб 17.04.62, и уточнения, неизвестно, правда, насколько важного в данном случае, что похоронен он не в окрестностях Вены, как говорилось на Казачьем сайте, а в Трнаве, где располагался тогда армейский Неврологический Госпиталь. Кроме фотокопий, в конверт был вложен, однако, еще один документ. Это была отпечатанная на пишущей машинке и не подписанная записка на трех пожелтевших и выцветших от времени страницах о случившейся 18.04.62 года встрече, участниками которой были генерал-полковник Уваров, полковники Шуг и Стеймацкий, и не названный гражданский (словесный портрет прилагался), которого, предположительно, звали Петром Григорьевичем, в чем автор записки, впрочем, не был уверен.
– Н-да, – повторил Давид. – Любопытно.
– Что именно? – Спросил Вадим, собирая бумаги в конверт. Вот, вроде бы, ничего нового не узнал, но представил себе сейчас сцену в ординаторской, описанную генералом сухим языком донесения, возможно, еще тогда, в шестьдесят втором, и опять, как в воду окунули.
– А то и любопытно, что одно к одному. – Давид отхлебнул пива и неторопливо закурил, по-видимому, не без удовольствия, игнорируя непонимающие взгляды собеседников.
– Казареев, – сказала Лилиан. – Вы старый интриган и пошляк, вы это знаете?
– Я пенсионер, – коротко улыбнулся Давид. – Мне можно.
– А по существу? – Спросил Реутов, начиная раздражаться.
– Можно, – спокойно ответил Казареев. – Перед приходом старика, мы, о чем говорили?
– О стратегии, – как лучшая ученица в классе, тут же выдала Полина.
– Именно, – усмехнулся Давид. – И обсуждали мы вопрос, что искать, если вообще искать.
– Ага, – сказал Реутов. – Понятно.
Сейчас он действительно понял, что имел в виду Давид.
– Лично я вижу пока два вопроса, – на самом деле, Вадим обо всем этом уже думал. И не раз. Хотя и времени, казалось бы, на размышления было недостаточно, и обстоятельства, что называется, не благоприятствовали. Но привычка – вторая натура, не так ли? Вот он и крутил все это в голове, и никак не мог прекратить. – Первое. Все упирается в меня. Я
– Ну, что ж, – согласно кивнул Давид. – Я бы, конечно, сформулировал несколько иначе, но по существу заданных вопросов возражений у меня нет. Поэтому, начнем с первого.
– Лады, – согласился Вадим и достал из пачки 'Константинопольских' очередную папиросу. – Первое. Появился ты.
– А что во мне такого особенного?
– Ты иностранец, – сказал Вадим. – Отставной генерал. Возможно, шпион. И еще мы друзья детства.
– Ты работаешь на Холстейна, – добавила Лили.
– ОК, – согласился Давид. – Мы с тобой работаем на Холстейна. Тебя ведь тоже хотели арестовать, как мне помнится. Но вот какое дело. Как я имел уже возможность вам сообщить, я в России в третий раз, и прежде меня никогда даже не вели.
– Но на этот раз ты встретился со мной, – напомнил Вадим.
– Возможно, – опять согласился Казареев. – Но я не вижу повода. В бинарных зарядах мне все понятно, а что за опасность для кого бы то ни было, может заключаться в нашей встрече, не понимаю. Ты ведь за границей бываешь, и я не первый иностранец, с которым тебе пришлось общаться. Ведь так?
– Так, – кивнул Вадим.
– Вы друзья детства… – Напомнила Полина.
– В Петрове еще двое наших одноклассников, и я с ними лет десять уже поддерживаю отношения, – возразил Реутов, который прекрасно понимал, что, на самом деле, никто этот пункт всерьез не рассматривает. Но что-то же говорить надо?
– Может быть, все-таки это наша тематика, – не слишком уверенно сказала Лили.
– А я здесь при чем?
– Ты тоже занимаешься мозгом.
– Я с роду не имел дела ни с нейрохимией, ни с фармакологией, – пожал плечами Вадим, который об этом тоже уже думал, но ничего путного в идее совпадения тематик пока не нашел.
– А премию тебе за что дали? – Спросил Давид.
– Во-первых, еще не дали, – кисло усмехнулся в ответ Вадим. – Да и дадут ли теперь получить? А, во- вторых, это к болезни Крювельеникакого отношения не имеет.
– А все-таки? – Давид явно этой идеей заинтересовался не на шутку. Во всяком случае, больше, чем другие.
'Потому что дилетант', – Вадим вполне отдавал себе отчет в том, что для людей, не работающих в его области, все сложные слова, имеющие своей составной частью латинское 'невро' или 'нейро', представляются едва ли не синонимами. Им что неврология, что нейрофизиология, что нейрохимия, все
