голос.
– Там давно никто не живет, – сообщила хозяйка.
– Конечно, – успокоил мужчина. – Я агент риелторской фирмы, которая занимается ее продажей. Вот, привел клиентов – посмотреть.
– Агент, говорите? – еще более недоверчиво повторила хозяйка. – А какая фирма?
– Э-э… «Черная жемчужина», – последовал ответ после мгновенной, но вполне уловимой запинки.
«Врет! – мигом смекнула Алена, все чувства которой были сейчас обострены так, что она слышала не только полутона, но даже, как в танго, синкопы, даже тончайшие оттенки звуков и обертонов. – Все врет! Он не знал, что сказать! Выпалил первое, что в голову пришло! И я слышала его голос раньше. Точно, слышала! Только где? Когда? Это не голос Дальтона-Ушана, это голос взрослого мужчины, а не мальчишки. Когда я его слышала? Неужели это он был в парке? Или мне мерещится со страху?!»
– Батюшки! – тяжело вздохнула куда более доверчивая хозяйка шавки. – Чего только не выдумают, однако. То все какие-то ЛТД или ООО, а теперь – «Черная жемчужина»! Китайская фирма, что ли?
– Китайская, совершенно верно, – согласился агент. – Вы совершенно точно угадали.
– Ох, еще только хунвейбинов нам тут не хватало, – горестно вздохнула хозяйка, к Алениному изумлению, совершенно правильно выговорив сие непостижимое слово. А впрочем, она ведь принадлежала к поколению, которое в детстве восклицало: «Русский, китаец – дружба навеки!», а потом жутко боялось культурной революции. С другой стороны, ее и впрямь было отчего бояться… – Ну, смотрите квартиру, коли хотите, – сказала она наконец, – только я потом позвоню Ладочке, спрошу, кто вы такие, имейте в виду!
Она вошла в квартиру и принялась запирать дверь.
«Бог ты мой! – в смятении подумала Алена. – Да она что, первый день на свете живет?! Детективов не читала? Зачем она про эту свою Ладочку сказала… это, наверное, хозяйка 58-й квартиры… теперь, по закону жанра, эти типы должны ворваться сюда, чтобы убить ее как опасную свидетельницу, она же их видела… а тут еще и я!»
Она ждала, сжимая в кармане куртки мобильный телефон, готовая в любую минуту набрать 101, номер спасения в Нижнем Новгороде, однако почему-то никто не врывался – напротив, было слышно, как мужчины вошли в 58-ю квартиру и прикрыли за собой хлипкую дверь. Может быть, они тоже не читали детективов, а потому не знали о законах жанра?
Так или иначе, в первом приближении на душе у Алены самую малость полегчало. Может быть, вот сейчас, пока парни прочно осели в квартире, выйти и удрать?
Хотя кто знает, прочно ли они там осели? Вдруг выйдут сразу? И как раз наткнешься на них! Нет уж, лучше время потянуть и подождать, чтобы они не просто вышли, а наверняка ушли.
– Ну, – самым деловым на свете голосом сказала Алена, – давайте посмотрим ваш потолок.
– Вот сюда! – обрадовалась хозяйка. – На кухню проходите.
Диссонанс между простенькой, но до изумления чистенькой кухонькой и безобразным, сюрреалистических оттенков, взбугрившимся пятном на потолке был таков, что даже Алена, какой мандраж ее ни бил, не смогла этого не заметить и даже ахнула:
– Ну и ну! Какой кошмар!
Шавка одобрительно гавкнула.
– Конечно, кошмар! – устало вздохнула хозяйка. – А от домоуправления толку не добьешься. Никто не идет даже посмотреть, не то что помочь…
– Ну я же пришла, – фальшивым голосом сказала Алена, и собачонка снова гавкнула, на сей раз – с несомненно иронической интонацией. И Алене показалась, что пожилая шавка видит ее насквозь.
Да ладно, главное, чтобы не видела хозяйка. Нехорошо, конечно, ее обманывать, но ведь ради спасения жизни, можно сказать…
Вот именно!
– А куда я только не писала, – еще более тяжело вздохнула хозяйка. – Еще при советской власти начала – и в ЖЭУ, и в райком, и в райисполком, и до горисполкома доходило… Потом, когда перестроили все в стране, опять началось: домоуправление, ДЭЗ, районная администрация, городская, областная, газеты, «Вечер трудного дня», депутаты…
Она открыла буфетный шкафчик и выложила на стол толстенную папку, при виде которой Алену просто-таки священный трепет пробрал: да это же бесценные исторические документы! – но тут за стенкой вдруг раздались громкие, злые мужские голоса, срывающиеся на крик, и вышеназванный Аленин трепет одномоментно превратился в самую вульгарную дрожь.
Там 58-я квартира. Это
– Ага, – с ноткой злорадства констатировала хозяйка, – у них там, – она потыкала пальцем в стену, – потолочек еще похлеще, чем здесь, я-то хоть обдираю пузыри этого грибка да белю регулярно, а там уж невесть сколько времени ремонта не было, Ладочка никогда не страдала аккуратностью, а брат ее тут один жил, без женского пригляду, ну, он старик был…
«Ее прежний владелец тут умер, а слух прошел, что его ограбили да убили», – вспомнила она слова Леши Пчелкина и подумала, что квартира эта очень нехорошая и всякий криминал к себе притягивает, так что плесневое пятно на потолке – это еще не самое плохое, что в ней есть.
– Это они пятно разглядели, – с прежней интонацией продолжала хозяйка. – Небось покупатель как пятно увидал, так и заорал: что вы мне подсунуть хотите! А агент этот его уговаривает.
Однако Алена могла бы спорить на что угодно: дело вовсе не в грибке, каким бы ужасным он ни был. Она чувствовала: там, в 58-й квартире, обнаружен пустой тайник. Она чуяла происходящее взмокшим затылком, похолодевшей спиной, вставшими дыбом волосками на шее и на руках, всем существом своим, которому было страшно. Страшно!
Ведь ускользнула буквально чудом каким-то… Что бы они сделали, застань ее в квартире? Убили бы? А потом? В пустой квартире труп даже спрятать некуда, как бы они его вынесли? Все-таки писательница наша – дама габаритная, рост 172 см, вес 65 кг… никак до 60 похудеть не удается, ну клинически подводит страсть к сладкому и печеному! Целиком ее ни в живом виде, ни в мертвом так просто не вынесешь, значит, что? По частям?
По частям?!
Алена усилием воли оторвалась от возникшего в воображении жуткого зрелища расчленения ее мертвого тела и попыталась вслушаться в то, что там бубнила хозяйка. Оказывается, она перечисляла те инстанции, куда снова намерена пойти, чтобы отыскать управу на домоуправление и вынудить его сделать капитальный ремонт потолка за свой счет, а не за счет квартиросъемщиков.
Алена машинально поддакивала, забыв, что, по идее, должна вступаться за честь мундира и отстаивать каждую домоуправленческую копейку так, как будто это ее собственная копейка.
Шавка периодически одобрительно взлаивала, глядя то на Алену, то на хозяйку.
– Вы еще и на чердаке должны все посмотреть, – приказным тоном сказала та, направляясь к двери.
Алена испуганно замерла. Показалось или голоса за стенкой передвинулись в коридор? И вот сейчас все снова столкнутся на площадке… а вдруг ее узнают?! Вдруг преступники тогда запомнили ее в лицо? Или вдруг, а это самое страшное, среди них окажется Ушат? И вот тут-то в конце жизненного романа писательницы Дмитриевой будет поставлена большая жирная точка. Очень возможно, что свинцовая…
– Как же мы на чердак попадем? – возразила она дрожащим голосом и вцепилась в спинку, как будто это был некий якорь спасения. – Там же замок.
– А разве у вас нет ключа? – удивилась хозяйка.
– Забыла… – придумала подходящую ложь Алена.
Собачка неодобрительно тявкнула.
– Ничего страшного, – успокоила хозяйка. – У меня есть запасной. От вас как ни придет или человек, или комиссия, так любым предлогом пользуются, чтобы на чердак не подниматься. Всегда ключ
Как всегда, Алену обезоружило такое обращение… Вот и сейчас она как бы размякла душой, утратила осторожность и позволила себя буквально вытолкать на площадку. С другой стороны, ну что ей оставалось
