— О чём вы? — шумно спросил Егор. — Чего нам опасаться?
— Так, браток, меньше знаешь — крепче ссышь, — шагнул к нему Фармер, хватая за плечо и толкая перед собой в сторону Тёмной долины.
Клинч шёл последним. Борланд, которому надоели постоянные словоизлияния рядового Сажина, поотстал немного и поравнялся с майором.
— Теперь ты видишь? — спросил он, чувствуя, как сердце колотится в предчувствии схватки. — План существует. «Горизонт событий» — не вымысел.
— Да, теперь я это вижу, — проговорил Клинч. — Глок не стал бы прилагать таких усилий по охране центра, если бы не было по-настоящему серьёзной проблемы. Например, угрозы исчезновения такой вкусной политической кормушки, как Зона.
— Мы сможем прорваться?
— Должны. А сможем или нет, мне плевать. Но мы должны прорваться.
— Я с тобой, майор.
— Спасибо.
Вскоре впереди показался блокпост «Долга». Борланд тронул Клинча за рукав.
— Ещё один момент, — произнёс он. — Сафрон. Кто он? Что в нём такого опасного, что за одно только его имя убили друга этого Сажина и чуть не пришибли его самого?
Клинч какое-то время понаблюдал за Фармером, затем, убедившись, что тот ничего не слышит, заговорил:
— Когда образовалась Зона, стало ясно, что новая аномальная территория потребует самых разных ресурсов. Таких как новейшие профессии, специфическая техника, новые виды вооружения.
— Это понятно, — кивнул Борланд.
— КБ «Камов» тогда пребывало в большом упадке — по крайней мере в военной сфере. «Чёрных акул» изготовили всего двенадцать штук за всё время, они были дороги в производстве, затем структура развалилась из-за сменившегося руководства. И военные потеряли интерес к конторе. Но после Зоны всё изменилось. Потребовались новые типы вертолётов, заточенных именно под специфические задачи Зоны: поиск и спасение, исследование, воздушное сталкерство, ведение боевых действий в условиях аномальной активности. КБ ухватилось за предложение. Вернули старых инженеров, тем более что тогда на проект нашлись серьёзные деньги. К тому времени, как Барьер был достроен, конструкторы изготовили два тестовых прототипа, взяв за основу Ка-50. С нуля перебрали кузов, электронику, расширили кабину, за счёт чего стало возможным внедрить в основу некоторые новые гаджеты. Я тоже в этом участвовал, но вскоре заинтересовался Зоной и покинул проект. «Вертушки» получились многоместными, хотя по-прежнему предназначенными для одного пилота. С «Тунцом» вышло не так, как рассчитывали, — в нём не работает половина функций, и поделать ничего было нельзя. А «Тайкун» получился изящным, манёвренным, сверхнадёжным, в разы лучше изначальной задумки. Оба образца доставили в Зону примерно через год после того, как откомандировали сюда меня. Я снова тщательно проверил оба вертолёта и дал отчёт, что они удовлетворяют требованиям, хотя по факту нам нужен только один. Но поскольку их всё же создали два, то и пилотов для них, соответственно, тоже натренировали двух.
— Значит, Сафрон… — предположил Борланд.
— Сафронов — второй пилот для вертолётов Ка-54.
Борланд замолчал, обдумывая услышанное.
— В то время Сафронов остался не у дел, — продолжил с жаром майор, нащупав знакомую тему. — Но всё равно он является одним из лучших пилотов мира и мастерски освоил «Тунца» за время ранних испытаний. Гораздо быстрее, чем я справился со своей машиной. И это ещё не всё. Мало кто знал, что Сафрон — профессиональный наёмник мирового масштаба. Именно я не пустил его в Зону, убедив Глока в ненадёжности этого человека.
— И теперь Сафрон прибывает в Зону, — подвёл итог Борланд.
— Именно. Я мог всего ожидать от Глока, зная, что по факту любая война, которую можно здесь развязать, может быть выиграна нашими силами, если «Долг» нам поможет. У клана огромная боевая мощь и опыт. Биологическим нас не возьмёшь — есть свои нейтрализующие наработки. Да и очень опасно. Полноценной авиаподдержки ни у одной из сторон не будет. Наплюй на Ми, они эффективны только в южных районах. Летать же по Зоне без ограничений — не считая Припяти и ЧАЭС с плотным аномальным слоем — могут только «Тайкун» и «Тунец». И, по правде говоря, я скидывал со счётов возможность, что они будут пущены против нас — хотя бы потому, что в Зоне, кроме меня, никто не сумеет внятно ими управлять. Но я не ожидал, что сюда перекинут Сафрона. Если он доберётся до «Тунца», бой будет проигран.
— И что можем сделать с этим? — спросил Борланд, чувствуя холод в районе желудка.
Клинч только молча покачал головой.
Сталкер больше не стал ни о чём расспрашивать. Заметив выходящих навстречу «долговцев», он постарался выбросить всё мысли из головы и придал лицу приветливое выражение.
Глава 9. Гроб
Вопреки ожиданиям во время брифинга у Борланда не было чувства, что всё это уже происходило.
Сэры были кучкой самостоятельных личностей. Сидящие же на побитых стульях «долговцы» казались симбионтами с единым коллективным разумом. Монолог Клинча они слушали с интересом, но атмосферы взаимопонимания не чувствовалось. Вместе с секретностью замысла испарилась и его суть, как только дело стало массовым, а не личным. Претензий к «долговцам» Борланд не имел, хотя чувствовал лёгкую досаду из-за отсутствия у них персональной инициативы реализовать наконец то, во имя чего они каждый день рисковали жизнью, — уничтожить Зону. Одновременно он ощутил, как внутри зашевелилась совесть: ведь совсем недавно он сам был готов послать к чёрту весь план и саму идею. Теперь же это казалось ему единственно верным решением. Неужели все сталкеры так и заканчивают, если им удаётся прожить достаточно долго? Отдал Зоне часть себя, взял часть её взамен, и обоим резко стало тесно в общем мире…
Анубис сидел на другом конце ряда. Он был единственным, кто не повернул головы, когда Клинч упомянул, какова роль Борланда в этом деле. Сталкер ожидал, что лидер клана после окончания брифинга задаст свои вопросы, но Анубис хранил молчание.
Сам Клинч держался достаточно уверенно, хотя Борланд понимал, что майор напрочь утратил все шансы на главенствующую роль в будущей экспедиции. Но не менее ясно он видел, что Клинчу никогда не было принципиально руководить процессом — главное, чтобы процесс пошёл. Как раз намного существеннее окажется, если дело способно идти без координатора, который, как и все, является человеком из плоти и крови и подвержен стрессам, смене статуса, предательству и гибели. У Кунченко была навязчивая идея, и он собирался воплотить её в жизнь либо обеспечить это воплощение после своей кончины. Как будто иных стремлений у майора не было. А может, и в самом деле не было.
— Вопросы? — обратился Клинч.
— Есть, — кивнул «долговец» в первом ряду. — Почему «Горизонт событий»?
— В смысле?
— Почему такое название?
Клинч помолчал немного, затем кивнул.
— Хороший вопрос, — похвалил он. — Консул объяснял суть.
Он глубоко вздохнул, выстраивая мысли в цепочку.
— «Горизонт событий» — термин из физики, — пояснил он. — Вряд ли все здесь слышали это понятие, но, коротко говоря, это предел действия чёрной дыры. Граница, после прохождения которой никакое действие над объектом не может быть отменено, если он не превысит скорость света, иными словами, не сделает невозможного. Не буду вдаваться в детали, так как для нас главное то, как процесс отобразится на камне. Монолит нестабилен. После удара ножом энергетические источники ножа и камня войдут в реакцию, что приведёт к потере Монолитом своей мощи. Пока удар не произведён, процесс можно остановить. После
