возвращения.
— Сейчас узнаем.
Мы вышли на бульвар и смешались с толпой. Арина напала на первую же русскоязычную компанию.
— Молодые люди, не подскажете, какое сегодня число?
— Девчонки, ну, какая вам разница! — загоготала компания. — Счастливые недель не наблюдают!
— Какая разница… Да у нас самолет двадцать первого, — сердито выпалила Арина. — Я серьезно спрашиваю: какое сегодня число.
— Сегодня двадцатое, — сжалился один из соотечественников. — А вы ничего, девчонки, нормально тут зажигаете!
Снова заржав, компания отправилась по своему маршруту. А мы остались стоять посреди бульвара.
— Вам все ясно? — рявкнула Арина. — Наши самолеты вылетают завтра утром. У нас в распоряжении всего одна ночь. Если до утра мы не попадем в «Крокус», пиши пропало. Застрянем навсегда в этой прекрасной стране.
— А что, Турция — плохая страна? — обиделся за державу Юче.
— Прекрасная. Когда ты живешь в отеле по системе «все включено», — отрезала Арина. — А когда тебя впроголодь держат в публичном доме — то не очень.
— Типун тебе на язык! — возмутилась я.
— Не хочу типун. Хочу мороженого.
— Ага, сейчас самое время!
— Нам все равно надо подумать. Пошли!
Арина решительно направилась в ближайшее кафе — уютный открытый дворик с фонтанчиком.
— Только не туда! — вскричал Юче. — Хозяин кафе — скупщик краденого, работает на кёштебеков. Наверняка он знает про нас. Сюда пойдемте.
И он затащил нас в какую-то мрачную душегубку.
— Здесь наверняка тараканы, — проворчала Арина, вытирая салфеткой стол. Однако, вопреки ожиданиям, нам отвалили по роскошной порции мороженого с фруктами.
— Ждите меня здесь, — велел Юче. — Я пойду разведаю обстановку.
Он ушел, и между нами с Ариной повисло неловкое молчание. Только звенели в креманках ложечки.
Первой не выдержала Арина.
— Машка, я тебя прошу, не сердись.
— Я не сержусь. Я просто не понимаю тебя, зачем…
— Я тоже не понимаю! — воскликнула Арина. — Да, он симпатичный парень, он мне сразу понравился… Слушай, ну бес попутал! И вообще, было бы из-за чего сыр-бор разводить! Мы с ним только целовались. Насчет всего остального я его быстренько поставила на место.
— Я же тебя просила, давай без подробностей, — поморщилась я. Все одно к одному: еще и мороженое угодило на больной зуб.
В Арининых глазах появилось детское удивление: ну с чего это я все еще дуюсь?
— Я понимаю, это детский сад, но все-таки ты прости меня, пожалуйста! — воскликнула она.
— Это действительно детский сад, — сухо сказала я. Но тут у нее сделалось такое несчастное лицо, что я не выдержала и тут же торжественно ее простила.
— Вот и здорово! — расцвела она. — Ни один парень не стоит, чтобы из-за него ссорились подруги! А такой подруги, как ты, Машка, у меня никогда не было!
Аринина искренность меня даже немного смутила. А ведь я со своей стороны могла сказать то же самое: такой подруги у меня никогда не было! За эту пару недель мы ведь и в огонь, и в воду…
Вернулся Юче и прервал наш разговор.
— На основном подъезде к отелю дежурит полиция, — сообщил он. — А рядом с ними я видел джип Арслана. И на территории, я уверен, полно кёштебеков. Атмаджа понимает, что сегодняшняя ночь — для вас последний шанс вернуться домой. Нас ждут.
— Кто бы сомневался. Они же все заодно. Что будем делать?
— Будем думать.
Некоторое время мы сидели — то молча, то перебрасываясь нелепыми предложениями. Давайте загримируемся и переоденемся. Давайте отвлечем внимание простым, естественным вопросом. Как пройти в библиотеку. Вы не скажете, сколько сейчас градусов ниже нуля. Давайте прорываться с боем (это, конечно, была Аринина идея). Давайте поедем прямо в аэропорт. Это тоже была Аринина идея, и очень неглупая. Но Юче резонно возразил, что Атмаджа не такой дурак, чтобы не выставить своих людей и в аэропорту. Ведь он пока думает, что Биби у нас. А значит, в лепешку разобьется, чтобы нас поймать.
Я бессмысленно водила ложечкой по пустой креманке. План нашего спасения был для меня неодолимой головоломкой. Поэтому я стала прислушиваться к своим ощущениям. Странно! Я не чувствовала ничего особенного от того, что нахожусь в реальном мире после путешествия по двум волшебным. Солнце Фераха… Дождливые Выселки… Веселая иллюминация курорта… Это все внешнее. А внутри ты остаешься таким же… Ты — это ты. Остальное — декорации. Их можно менять до бесконечности…
— Арслана я уведу, — сказал Юче.
— Каким образом?!
— Я скажу ему, что решил отдать вас в руки Атмаджи. Но я, дескать, ни в каких наградах не нуждаюсь. Так что вся заслуга достанется Арслану, если он съездит со мной за вами. Атмаджа будет очень благодарен. Арслан тупой, самодовольный болван. Он купится.
— А что будет с тобой, когда выяснится, что ты их обманул? — нахмурилась Арина. У Юче дрогнули скулы.
— Ну, не убьет же Атмаджа сына своего брата, — сказал он, но голос его прозвучал не слишком уверенно. И тут же хлопнул ладонью по столу. — Все! Это уже мои проблемы. Так и сделаем.
— А полиция? У них наши приметы, у нас нет браслетов, мы бросаемся в глаза…
— А я буду очень стараться броситься им в глаза. Чтобы они погнались за нами с Арсланом. Ну что вы на меня так смотрите? — занервничал Юче. А мы действительно смотрели на него. Арина — прищурившись, а я — во все глаза. Непостижимый человек. Никогда не знаешь, чего от него ждать — подлости или геройства.
— Все как-нибудь обойдется, — успокоил нас Юче. — Помните, как говорила Биби? Кисмет. И вообще, дорогуша, у тебя что, есть какие-то другие предложения?
Да не было у нас никаких других предложений. Оставалось только в очередной раз принять самопожертвование друга. Мы молча встали и пошли к «Крокусу».
Отель сиял огнями, заметный издалека. К нему вела освещенная аллея — на ней любой человек был как на ладони. Но аллею окружали олеандровые заросли. По ним-то мы и пробирались, стараясь не попадать под свет фонарей. В отеле грохотала музыка, заглушая шорох сухих листьев, который казался нам очень громким.
— Все, ждите здесь, — распорядился Юче. Он вдруг посмотрел на нас обеих, словно видел впервые. Или в последний раз… И я поняла, что настал тот самый миг разлуки, которого еще совсем недавно я так боялась. Если все пойдет по плану и Юче уведет полицию и Арслана, а нам удастся проскочить в отель и встретиться с двойниками… То мы утром улетим домой. И больше никогда не увидимся. Вот и прекрасно, — подытожила гордая и принципиальная часть меня. А другая — сентиментальная плакса — жалобно заныла…
— Простите меня, — сказал Юче. — Вы, обе.
Он не стал объясняться дальше, за что мы его должны простить. А мы молчали. Во мне снова боролись гордячка и плакса. Предательство нельзя прощать, твердила одна. А Юче предал меня дважды. Первый раз — когда из-за него мы оказались в лапах кёштебеков. И второй. Который ранил меня гораздо сильнее первого. Но плаксе было плевать на голос разума. Она упорно вспоминала запретное: как изменилось его лицо, когда мы впервые коснулись друг друга, ныряя в пещеру Албасты. Как поцелуй унес
