Мы их не слушали….
Дождавшись, когда их шаги и голоса замолкли вдали, мы тихо, ползком поднялись на насыпь, переползли полотно и спустились вниз. Попав в глубокую канаву, полную воды, — вышли на какое то обширное болото и стали его переходить. Болото уже кончалось. Впереди стал вырисовываться лес. Еще немного и мы вылезем, наконец, из воды…
— Стой! Кто идет? — раздался окрик на немецком языке.
Мы легли… Щелкнул затвор несколько пуль пролетело над нами. Мы лежали не двигаясь. Было слышно как немцы переговаривались между собой.
Прошло минут пятнадцать… Начинаем потихоньку отползать в сторону… Еще немного, еще… Встаем и в полной тишине обходим лес.
Снова поля. Справа виден свет; видимо догорает какое то пожарище или большой костер. Подходим ближе. У костра сидят люди. Посылаю узнать кто это? Оказывается немцы.
Сворачиваем куда то и попадаем снова в лес. Около густого ельника мерцает слабый огонек. Землянка… От нее идут провода. Слышна немецкая речь. Охраны никакой. Снова уходим в сторону. Едва ли целесообразно встречаться и разговаривать с немцами глубокой ночью.
Фронт уже совсем близко. Ракеты взлетают почти над головой.
Слышно ржанье и конский топот. В свете ракет видим оседланную белую лошадь, которая галопом носится одна по лесу. Над головой с шипением летят советские мины. Слышны слова немецкой команды. Где то поблизости, по-видимому, стоит немецкая минометная батарея.
Лес кончается. Перед нами, озаренное заревом поле. На краю деревни горит огромный сарай. Стараясь находиться в тени, проходим мимо него. Однако, нас замечает немецкий часовой, стоявший около одного из домов. Тревоги он не подымает, но быстро прячется в дом. Когда мы прошли, он вернулся на свое место.
Нас догоняют какие то две фигуры. Настораживаемся… Слышим: «Хлопцы, не стреляйте — свои!» Подходят двое сержантов. Тоже блуждают и случайно столкнулись с нами.
В темноте мы окончательно теряем ориентировку и заходим в небольшую рощу, опушка которой вся изрыта танковыми гусеницами. В глубине находим какие то окопы; дальше идти, по существу, некуда, да и не зачем. Финал уже ясен….
Большинство залезает в окопы и немедленно засыпает. Я, с двумя другими, устраиваюсь под елкой. Тяжелый сон охватывает всех….
Сквозь сон чувствую, как кто то трясет меня за плечо. Открываю глаза. Уже день. Слышу над собой, произнесенную, на ломаном русском языке, фразу:
— Вставай пан! Война кончена!
Встаю. Вокруг — шесть рослых солдат, с наведенными на меня винтовками. Молча отдаю им пистолет, патроны, документы. Последние возвращаются мне обратно. Тоже происходит и с другими. Подъезжает на лошади немецкий офицер. Любезно здоровается и угощает папиросой. Объясняемся с ним по-немецки. Оказывается мы забрели в расположение батареи тяжелых минометов и остались, каким то образом, незамеченными до утра.
Присланная на этот участок немецкая дивизия «Викинг» буквально разгромила стоявшие там советские части. Почти все, включая штабы дивизий попали в плен. Лишь незначительная часть вышла из окружения.
Немецкий генерал, проводивший эту операцию, сказал:
— Если бы мне дали шесть или семь дивизий, я гнал бы красных до Киева….
Но, именно, главное заключалось в том, что этих дивизий у него не было.
Под вечер, наша группа пленных была собрана в лагерном пункте. Мы должны были пройти несколько километров до железнодорожной станции. Там нас хотели посадить в поезд к отправить в немецкий прифронтовой лагерь военнопленных
Вечерело. Солнце спускалось к западу, освещая зеленые поля хлебов, далекие леса, проселочную деревенскую дорогу, маленькое озеро, над которым летела стая диких уток…..
Мы уходили на запад… Судьба большинства из нас была неизвестна.
Но я твердо знал, что обратно я не вернусь до тех пор, пока в России будет господствовать этот страшный режим.
Глава 10
СОВЕТСКАЯ АРМИЯ В БУДУЩЕЙ ВОЙНЕ
Эта глава, написанная в 1949 году, была включена в аргентинское издание моей книги. Аргентинское издание «Я сражался в красной армии», вышло в свет до начала корейского конфликта. Поэтому, иностранные и русские рецензенты, писавшие отзывы об этой книге, должны были отметить, что в ней было предвосхищено многое из того, что в дальнейшем случилось в Корее. Но удивительного в этом ничего нет; надо только хорошо знать и понимать стратегию и тактику современного большевизма.
Естественно также, что глава, написанная еще в 1949 году, на темы третьей мировой войны, — в 1951 году потребовала уже ряда переделок. Поэтому, сейчас она публикуется в несколько измененном виде, по сравнению с иностранным изданием. Кроме того, мы должны были изменить эту главу еще и потому, что написана она была исключительно для читателя-иностранца и в ней разбирались многие вопросы, уже хорошо знакомые российскому читателю. Эти вопросы сейчас из нее исключены и из них оставлено, главным образом, то, что представляет известный интерес с точки зрения методики изложения некоторых вопросов российского антибольшевизма, для читателей малознакомых с ними.
——
Жаркий летний день… С голубого простора льются горячие лучи солнца. Вся природа, как бы наполнена той необычайной живительной силой, которая бывает только летом. Вы чувствуете как бьется пульс жизни; он нормален, размерен, в нем нет перебоев. И привыкший к этим дарам природы, занятый своими повседневными делами человек, перестает присматриваться к тому, что происходит вокруг. Удивленно и недоумевающе подымает он свой взгляд к небу, когда среди сияющего дня вдруг раздается отдаленный, часто еще еле слышимый, раскат грома. И это, действительно гром…. Темная, серая полоса заволокла горизонт, подымается все выше и выше, темнеет, становится почти черной…
По-прежнему сияет солнце и голубеет бездонное небо. Жизнь течет своим чередом. Быть может, невесть откуда взявшаяся туча, пройдет стороной…. Может быть; но одно ее присутствие разрушает всю прелесть летнего дня. Черная масса повисшая на горизонте, как бы меняет цвет неба, оставшегося свободным от нее; изменяются все оттенки красок — зелени, цветов, всего того, что окружает нас..
Понемногу смолкают птицы, исчезают куда то насекомые, первые порывы ветра подымают вихри пыли…
«От смоковницы возьмите подобие: когда ветви ее становятся уже мягки и пускают листья, то знаете, что близко лето;
Так когда вы увидите все сие, знайте, что близко, при дверях». (Евангелие от Матфея, XXIV, 32– 33).
Черная туча облегла всемирный горизонт. Еще не дошла она до многих стран, но жизнь людей в этих странах уже нарушена. И мечется и жалуется человек, находя сотни виновников своих несчастий и не замечая основной и действительной причины.
Черная, кровавая туча стала над миром. Она покрыла его значительную часть, она медленно ползет, охватывая все большие и большие пространства и горе тому, для кого она закроет радость летнего
