славяне, и оружная дружина, и Само.
Чтобы ударить на Моравское поле, аварам надо было переправиться через реку. Следовательно — отыскать брод, лежавший значительно выше по течению, и на этом они потеряли время.
Потолковав со своей дружиной, Само обратился к славянам:
— Мы отобьемся без труда, победа и богатая добыча станут и вашими, если выстоите. Вы отомстите, если поднимете оружие вместе со мной. Отомстите, и добыча ваша будет тяжелее, чем поклажа, которую носят рабы.
Славяне ответили, что поступят так, как он говорит. Тогда Само отвел их в заросли, окаймлявшие открытое место, и велел укрыться в них. Затем он приказал им приготовить стрелы и пускать их в аварских конников, когда те помчится по узкому проходу в зарослях. Потом он назвал время, когда славянам надлежало выскочить из засады: условились, что славяне налетят на — авар сзади, когда те столкнутся с дружиной Само.
Далее он распорядился выдать славянам прочно откованные мечи. И, обратившись к своей дружине, указал ей порядок в бою, а впереди дружины поставил рабов. Когда все было готово, Само лег на землю и, приложив к ней ухо, стал слушать, не доносится ли топот копыт. Все было рассчитано так, что авары, перейдя реку верхним бродом, должны будут приблизиться к лагерю только тем путем, который вел через заросли, где притаились славяне. Как было задумано, так оно и вышло.
Авары ринулись в проход, и множество стрел вонзилось им в горло. Затем они обрушились на толпу рабов, стоявших стеной, и те в страхе за свою жизнь хватали коней за узду и останавливали их. Так сломлена была первая ярость атаки. А там вступила в бой дружина Само, и авары были разбиты. Били их и с фронта, и с тыла. Они потерпели поражение.
После победы Само разделил богатую добычу среди славянских бойцов и удержал их в своем лагере. Тогда стали стекаться к нему новые и новые люди, и число их возрастало. Спешили сюда те, кто искал защиты, и те, у кого был избыток товаров, и они хотели обменять их, а за ними потянулись иноземные купцы. Само держал переходы и оберегал безопасность дорог; за это купцы платили ему десятину. Так извлекал Само выгоду из Янтарной тропы и из Восточной и не спешил уходить отсюда; он оставался на месте, которое ему понравилось. Так прожил он здесь месяц, и прожил год, после чего дано ему было одержать новую победу над аварами. Он устроил собственное войско и сделался князем у славян. Тогда он сам стал нападать на авар, и военное счастье не покидало его. Так расцветала Славянская земля. Так стекались к ней богатства и возрастало ее могущество.
В ту пору разгромил авар и византийский император. Христианское войско встретило диких конников перед воротами Царьграда, остановило их напор, рассеяло их и нанесло им столь страшное поражение, что даже самые старые люди не могли припомнить ничего подобного. Тогда и сложили песни о блестящем воинстве и вознесли хвалу императору, несущему облегчение и помощь. Песни те и предания потом широко разошлись по славянским землям. То были песни о восточном царе. Предания же прославляли город победы — его укрепления, его силу и особую сноровку его людей, которую можно обрести только долгими трудами — или получить как дар судьбы.
И рассказывали, что тот, кого удостоит судьба такого дара, станет мудрым, как старец, и познает тайны, и обретет умение, необходимое для того, чтобы мужчина хорошо чеканил украшения, а женщина искусно ткала. Далее рассказывали, что эти мудрость и искусность уложены в значках и письменах, которые звучат как голос. Так в сознание славян проникали вести о мудрости и славе Византии. Поскольку же Само был чужестранец и был мудр и слава сопровождала его — нетрудно было увязать одно с другим, и очень многие уверились, что князь этот явился из Царьграда.
Но столь недостоверный слух скрещивался с другим повествованием, ибо достаточно было людей, знавших, откуда пришел Само. И они спорили с первыми, говоря:
— Само — благородный муж Франкской земли. Он был купцом, ходил по всем торговым путям, но истинный его путь лежал с запада.
Так расходились и сходились рассказы о нем, объясняя начало и конец его странствий вдоль Дуная. Правда сплеталась с вымыслом, и все же, через разноречия, узнавались далекие отголоски Византии и Запада. Словно сблизились эти края и встретились в сердцевине Самовой земли.
Когда после битвы под Царьградом ослабела мощь авар, а новые победы и новые порядки усилили могущество Само, освободились от аварского ига и хорватские славяне, и те, что жили в Альпах. В Дакии Куврат положил конец власти кагана, и так все славянские земли были очищены от врагов.
Но на западе, в стране, называвшейся Австразия, правил король по имени Дагоберт; и король этот верил, что страны, по которым так долго бушевала война, ослаблены, и их нетрудно будет захватить. Снарядил он войско и собрался напасть на государство Само. Дагоберт закончил военные приготовления к весне. В то время какой-то купеческий караван направлялся из Франкской земли к Моравскому полю. Шел караван безопасным путем, не принимая никаких мер предосторожности, и далеко углубился в славянские пределы. Тут распорядился купец снять тюки со спин слонов и стучать изделиями из металла, и встряхивать ткани. Так показывал он свои товары славянам, но те оказались воинами. Бросились они на купца, перебили его дружину и завладели товарами. Чудом спасся только сам купец. И пошел он к королю Дагоберту, и плакал перед ним, и со слезами просил оказать ему справедливость. Король обещал ему это и отправил к князю Само посла Сихария.
Сихарий владел славянским языком и выделялся большими способностями. В одной лишь добродетели было ему отказано напрочь, и эта добродетель называется спокойствием.
Явившись в Самово городище, Сихарий держался надменно и желал немедля говорить с князем. Само же через слуг спросил: откуда и для чего пришел Сихарий и как он одет?
Слуги отвечали:
— Пришел он от Дагоберта, требует возмещения за грабеж, а одет он как франк и говорит как франк.
Тогда молвил Само:
— Пусть же франк и разговаривает с франками. Сказав так, оперся он подбородком на ладонь и стал смеяться, глядя, как слуги прогоняют посла, указывая ему на двери.
Сихарий недаром слыл лукавцем. Ушел он только для того, чтобы раздобыть себе славянское платье. Одной хитростью добыл он желаемое, а другой в конце концов добился того, чтобы предстать перед князем. Тогда он начал свою речь и, обратившись к Само безо всякого почтения, сказал:
— Король и государь требует, чтобы ты возместил убытки, которые понес купец.
Само слушал его, запустив пальцы в бороду. Казалось, его что-то развеселило.
— Сихарий, — молвил он, когда посол замолчал, — я возмещу купцу и товары, и раны, а сверх того дам ему меч, позлащенный в огне, но Дагоберт поступит так же, как я, и возместит моим купцам все, что было награблено у них на земле Франков.
Говорят, что на это прямое предложение Сихарий ответил уклончиво, а когда Само принялся высмеивать его, распалился гневом, стал браниться, грозить и до того дошел в своем высокомерии, что даже позволил себе оскорбления.
Тогда Само подозвал слуг и, когда те приблизились, сказал им:
— Возьмите посла, отнесите его к самому валу и там бросьте в траву!
Слуги с радостью исполнили это.
Узнав, что ничего не добился переговорами, Дагоберт пошел на Само войной. Шел он тремя колоннами. В первой, которую вел герцог Хродоберт, были алеманны. Второе войско составляли бавары. Во главе третьего стал сам Дагоберт, и было с ним множество франков и лангобардов, нанятых в Италии.
Поначалу лангобардским наемникам и алеманнам удалось одерживать победы в мелких стычках, но главные силы короля натолкнулись поблизости от границ Самова государства на крепкую твердыню по названию Вогастисбург. Дагоберт осадил эту крепость, но князь с войском вышел за валы и вступил в битву, которая продолжалась три дня, И побежден был король. Он понес тяжелые потери и, оставив славянам весь свой, лагерь с шатрами и обильными припасами, спасся бегством.
Одержав столь решающую победу, Само не предался бездеятельности; набеги его достигали самой Тюрингии. Сила его росла, а влияние короля все слабело. Тогда вышел из вассального подчинения Дагоберту сербский князь Древан и перешел под руку Само. Государство Само расширилось далеко за
