газетами, но последние два года его интересовали только книги. Одно время он любил делать пометки на страницах книг, но потом отказался от этой привычки. У моего брата большая библиотека. Конечно, основная часть книг, ядро ее, как вы бы сказали, была собрана отцом, и он только дополнил собрание.
— Вы всегда жили в Раэ?
— Мы родились в этом доме, мистер Понс.
— А раньше в вашей семье кто-нибудь занимался торговлей?
— Наш внучатый дядя, который жил в Ханое и умер там лет десять назад. Я не знаю в точности, чем он там занимался. Мой брат поступил в банк в нашем поселке, однако ему не понравилась эта работа, потом у него возникли какие-то мелкие неприятности, после чего он уехал в Ханой и занялся там импортом.
— А не страдал ли ваш брат сердечными заболеваниями?
— Мистер Понс, последние годы у него постоянно было высокое давление.
— После возвращения с востока? Или еще до того?
— После.
— И об этом было известно?
— Насколько я понимаю, только доктору, самому брату и мне. — Наша клиентка соединила ладони и с мольбой обратилась к моему другу: — Мистер Понс, как, по-вашему, мне что-то грозит? Я так боюсь!
— Ради Бога, не надо слишком уж волноваться, мисс Косби. Мы с доктором Паркером будем у вас дома еще до заката. Мы намерены провести у вас ночь. Меня не удивит, если отправитель этого любопытного послания явится с личным визитом.
Глаза нашей клиентки округлились в тревоге.
— Не бойтесь, мисс Косби. Мы будем рядом с вами, доктор Паркер и я.
После того как наша клиентка удалилась, Понс посидел несколько минут перед столом, на котором остались три принесенных ею предмета, задумчиво рассматривая их. Украдкой наблюдая за ним я заметил, что он наконец взял листок из блокнота и принялся что-то записывать. Глянув через его плечо, я увидел, что он переписал цифры, оставленные покойным Дэвидом Косби в три колонки:
90 33 7
117 17 5
131 34 2
289 6 4
314 10 9
368 12 1
371 6 8
416 7 5
439 6 5
446 28 2
451 3 5
Понс откинулся назад и посмотрел на меня веселыми глазами.
— Ну, что скажете теперь, Паркер?
— Это какой-то шифр.
— Естественно. А расположение цифр ничего вам не говорит?
Я внимательно посмотрел на столбцы.
— Я не криптолог.
— Ну-ну! Здесь не обязательно быть криптологом. — Отодвинув в сторонку листок, он поставил передо мной картонную коробочку. — А как насчет пиявки?
— Я вижу только что это красная пиявка, и не более того, — ответил я с легким нетерпением.
— Насколько я могу судить, в ней есть только одна откровенно странная черта, — произнес Понс со вселяющим досаду видом обладателя некоего тайного знания.
— За время своей врачебной деятельности я видел не одну дюжину пиявок, — натянутым тоном сообщил я ему.
— Но такой, готов держать пари, вы не видели. Этот класс кольчатых червей содержит много видов. Большинство из них водные, однако в тропиках водятся и паразитические сухопутные пиявки. Таковой является и эта. Пиявки бывают коричневые, зеленые, черные, желтые, оливковые. Но красных не существует.
— Разве можно утверждать такое? Вот она перед нами! — возразил я.
— Скажем так, перед нами, возможно, находится пиявка красного цвета, — проговорил Понс.
— Вы играете словами.
— Напротив. Эта пиявка не имеет красного цвета по своей природе. Она скорее коричневая. Красный цвет был здесь привнесен со стороны.
— Ее покрасили?!
— Похоже, что так.
— Но какое тогда может иметь значение красная пиявка, если таковых не существует?! — воскликнул я.
— Именно. В этом вся проблема. А тем более такое значение, что от вида ее можно было заработать смертельный приступ. Предполагаю, однако, что приступ стал непредусмотренным результатом. Скорее всего, пиявка должна была передавать весть, понятную лишь Дэвиду Косби, а не человеку, не знакомому с тайным смыслом послания.
— Подобно его сестре.
Понс кивнул.
— И такую весть Косби не рассчитывал получить, — продолжил он. — Иначе он просто не испытал бы подобного страха.
— Ему угрожали смертью!
— Осторожнее, Паркер. Пока мы еще не имеем оснований для подобного утверждения. Давайте в данном случае ограничимся предположением, что она передавала некоторую информацию, которую Косби, по его мнению, не должен был получить никогда. Пиявка могла открывать или предвещать некую цепь событий, которые могли бы начаться, если бы Косби пережил свой припадок. А он, судя по описанию нашей клиентки, по природе своей являлся паралитическим, быть может, следствием тромбоза сосудов головного мозга.
Отправитель, очевидно, направлялся в Англию из какой-то тропической страны, поскольку пиявки по природе своей характерны для тропиков. Впрочем, он мог купить их и в Париже. Откуда и отправил Косби загадочную посылку, а потом, не торопясь, выехал в Раэ. Оказавшись там, он узнал о смерти Косби. Узнал и о том, что сестра его пережила брата, и решил, что может повторить и над ней однажды оказавшийся удачным прием. Он еще не подозревает, что умозаключение его оказалось ошибочным.
— В самом деле?
— Я думаю, мы вполне можем предположить, что мисс Косби озадачена в такой же мере, как и мы в настоящий момент, — добавил Понс несколько загадочным тоном.
Я отказался играть в предложенную им игру.
После он взял упаковочную бумагу, которой была обернута коробочка, и передал ее мне.
— Ну, что вы можете сказать о ней? Вам известны мои методы.
Я старательно осмотрел лист.
— Надпись сделана сильной рукой, широким пером. Писал, вне сомнения, мужчина. — Поощренный улыбкой Понса, я продолжил: — Он писал торопясь, хотя обыкновенно не позволяет себе небрежности, поскольку с этой пиявкой ему пришлось потрудиться больше, чем с адресом. Бумага обыкновенная, рыночная, которую можно раздобыть в любой лавке. Буквы за счет впитывания чернил становятся шире, чем были, когда он писал их.
— Внушительно, Паркер, весьма внушительно! — воскликнул Понс. — Приятно видеть такие свидетельства вашего прогресса в области умозаключений.
Я поклонился в знак благодарности за похвалу.
Понс резко поднялся на ноги.
— Ну а теперь, если позволите, мне нужно выяснить один или два небольших вопроса, а потом, если у
