количество батальонов фольксштурма, занявших [481] позиции заблаговременно. Танко-истребительные батальоны, вооруженные исключительно гранатометами «фауст», имели задачу оборонять противотанковые заграждения (баррикада, минное поле, участок надолбов). К гранатометчикам придавались стрелки. Таким образом, гарнизон, защищающий баррикаду, состоял из 20–25 человек с 8 — 10 гранатометами «фауст», 2–3 легкими пулеметами, 1–2 снайперами.
[…]
В бою внутри города оборона каждого объекта поручалась, как правило, одному подразделению (батальон, рота). Большой дом (угловой или господствующий в квартале) обороняло до роты пехоты (30–50 человек), которые имели 5–8 гранатометов «фауст», 2–3 легких пулемета и автоматы. Кроме этого каждый солдат имел по две гранаты.
[…]
Автоматчики, нападая с тыла, создавали панику.
Между опорными пунктами внутри квартала и между кварталами существовала огневая связь. При обороне кварталов противник основные усилия сосредоточивал на удержании угловых и господствующих в квартале зданий. При утере угловых зданий сопротивление противника резко ослабевало. В случае вклинения наших пехотных подразделений в середину квартала противник стремился удержать за собой параллельные улицы и дома в тылу наступающих и фланговым снайперским, ружейно-пулеметным и огнем гранатометов «фауст» стремился не допустить подхода усиления к вклинившимся подразделениям.
Особенно упорно противник оборонял казармы, училища, промышленные предприятия, ж.-д. станции и станции метро, районы правительственных зданий и церкви. Все эти объекты, как правило, были превращены в сильные опорные пункты.
В системе опорных пунктов особое место занимали церкви. Находясь в большинстве случаев на площади, они имели выгодные условия для кругового обзора и обстрела. Церкви соединялись тоннелями с метро и другими подземными сооружениями, что облегчало их оборону даже при полной блокировке. Огонь с одного такого опорного пункта серьезно препятствовал продвижению наших подразделений сразу по нескольким улицам. Так, например, противник, превратив в опорный пункт церковь на площади, образующейся при пересечении Линден, Орланиван, Елусалмер и Кохштрассе, на два дня (26 и 27.4.45 г.) задержал продвижение 905 сп 248 сд. Эта церковь, обойденная подразделениями полка, была взята только 30.4.45 г. после полного окружения и блокировки подземных выходов.
Обороняя вокзалы, противник стремился не допустить подхода к ним нашей пехоты и танков через прилегающие к вокзалам открытые площади и железнодорожные подъезды. У таких объектов противник создавал большую плотность огня, а для борьбы со штурмовыми группами использовались отдельные орудия прямой наводки и самоходные пушки.
В больших парках противник для обороны использовал заранее отрытые одиночные окопы и подготовленные к обороне отдельные строения. Небольшие, насквозь просматриваемые бульвары, как и площади, обстреливались огнем из расположенных в противоположной части зданий.
В уличных боях основную роль играли ружейно-пулеметный огонь и фаустпатроны. Фаустники располагались в полуподвальных помещениях и на первых этажах, более концентрируясь у перекрестков улиц. Основная задача фаустников — борьба с нашими танками и орудиями прямой наводки. Снайперы и пулеметы в большинстве случаев располагались в первых и реже на вторых этажах. Орудия прямой наводки и одиночные самоходные пушки противник устанавливал на противоположной стороне площадей, широких перекрестках и в проходах баррикад.
Противник для обороны широко использовал подземные сооружения: тоннели и станции метро, систему соединенных под землей подвалов (часто на несколько километров), водосточные трубы, разного назначения подземные хода и газоубежища.
Как правило, в районах ст. метро противник имел сильные опорные пункты, которые он упорно оборонял. Не залитые водой тоннели метро освещались прожекторами и простреливались пулеметным огнем. Кроме того, подземные сооружения противником использовались:
а) как отдельные и групповые огневые точки (ст. метро, контрольные колодцы, подвалы);
б) для маневра под землей (вылазки в тыл наших войск, выдвижение резервов, отход после окружения);
в) под склады боеприпасов, убежища для отдыхающих подразделений и раненых.
Одной из особенностей боев в г. Берлине было широкое использование противником мелких групп, отдельных автоматчиков и снайперов как для действий на переднем крае, так и в районах, занятых нашими войсками.
В наш тыл они попадали:
а) оставаясь при отходе основных сил;
б) проникая по подземным сооружениям;
в) хорошо зная город, ночью проходили боевые порядки наших войск в промежутках между частями.
Снайперы и автоматчики (вооруженные карабином-автоматом) занимали огневые позиции на чердаках и в разбитых домах на верхних этажах и в большинстве случаев держали под огнем перекрестки улиц, площади, мосты, узкие проходы. Находясь вблизи боевых порядков нашей пехоты, снайперы противника вели огонь с тыла в момент атаки, — в тылу основной задачей их было выводить их строя офицеров.
Борьба со снайперами и отдельными автоматчиками противника сильно затруднялось, так как местонахождение их определить было почти невозможно. В периоды затишья они огня не вели, а в момент боя их выстрелы за артиллерийско-минометной стрельбой и шумом моторов танков, самоходных установок и транспорта были совершенно не слышны. Снайперам помогало местное население.
Оборона г. Берлина облегчалась наличием большого количества разрушений, произведенных авиацией союзников. Улицы в некоторых районах города (например, в районе Александер Плац и западнее до р. Шпрея) были настолько завалены кирпичами обвалившихся зданий, что продвижение по ним без предварительной расчистки не только танков и артиллерии, но даже гужтранспорта было невозможным. Эти завалы создавали значительные трудности и для продвижения пехоты.
Противник с особым упорством оборонял разрушенные районы. Это объясняется:
а) трудностью продвижения наших танков и артиллерии;
б) выгодными условиями для маскировки огневых точек противника и маневра живой силой;
в) отсутствием населения, которое в сохранившихся районах, несмотря на сочувствие противнику, связывало действия его войск.
Так, пленный командир 569-го батальона фольксштурма капитан Этель-майэр Крестиан показал, что его солдаты «особенно уверенно оборонялись в районах, разрушенных бомбардировками, так как они могли в любом месте дома выбирать себе места для стрельбы и не опасаться, что они своей стрельбой привлекут огонь русской артиллерии на цивильных жителей».
По сравнению же с городами Польши, войска противника в Берлине находились в более благоприятных условиях.
Если в городах Польши большинство населения помогало нашим войскам, то отличительной особенностью обороны г. Берлина было то, что войска противника действовали в своей, сочувствовавшей им среде. Население снабжало их продуктами, помогало скрываться и в случае надобности снабжало гражданским платьем.
Благодаря этому борьба с мелкими группами автоматчиков и одиночными снайперами противника, действовавшими как на переднем крае, так и в тылу, была сильно затруднена. [483]
Выводы по действиям противника:
1. Основным видом огня при обороне г. Берлина у противника был огонь гранатометов «фауст», легких пулеметов, автоматов и ружей.
Примененный в массовом масштабе гранатомет «фауст» до некоторой степени возмещал недостаток в орудиях прямой наводки.
Основной вид заграждения — баррикады разных типов, которыми г. Берлин был очень сильно насыщен. Главная цель баррикад — задержать продвижение танков.
Минные поля в городе отсутствовали.
